Оставаясь человеком. Рина Ских

было некое подобие семьи. Рядом с ним я и вправду становилась чуточку человечней, как мне казалось. Именно Дамиан подкинул идею, что раз у меня срок жизни намного больше, чем у людей, значит, я смогу и изучить намного больше всего.

      И четко помню, как наемник обещал, что чем бы ни занимался, невинные страдать не будут. Я верила ему. Интересно, как давно он решил изменить своим принципам?

      Со вздохом выбралась из уже остывающей воды. Что бы ни случилось, это все равно мой Дамиан и, разумеется, со временем все равно его прощу. Обида почти ушла, но все равно было как-то тоскливо. Неторопливо вытершись полотенцем, укуталась в длинный халат и вышла из ванной.

      На моей кровати уже сидел Дамиан с несчастным и виноватым видом.

      – Извини, пожалуйста, дурака старого. Не хотел тебя обидеть. Вообще не знаю, как у меня такое вырвалось. И ты права: я стал забывать каким был раньше. Перешел грань, изменил своим принципам, – он сокрушенно покачал головой.

      – Ты мне только скажи: среди тех, кого я убила с твоей подачи, были не заслуживающие своей участи? – на этой фразе мой голос чуть дрогнул.

      – Нет, слово чести! О себе такого сказать не могу, но ты убивала лишь худших представителей человеческого рода, – с жаром принялся уверять меня наемник.

      – Я верю. Все еще, – отозвалась едва слышно и присела рядом.

      – Больше не подведу. И связываться с наркобизнесом и работорговлей не буду. Видимо, заигрался. Привык, что ты у меня за спиной. Прости, – он криво усмехнулся.

      – Что ж, на то мы и семья, чтобы прощать друг друга. Настала моя очередь учить тебя, что такое «хорошо», а что такое «плохо», – улыбнулась я и обняла Дамиана, с облегчением окончательно отпуская все плохое, скопившееся в душе.

      – Это я тебе такое когда-то сказал? – удивился он, с радостью отвечая на объятие.

      – Ну да. В день, когда мы встретились. Разве не помнишь?

      – Да я в принципе уже последние годы помню смутно. Видимо, старость пришла.

      – Да рановато как-то. Как ты мог забыть это? Ведь именно твои слова стали толчком к тому, чтобы я стала меняться. В карете, когда нас остановил охотник, – напомнила ему, нахмурившись.

      – А, точно. Не удивительно, что не помню. У меня весь тот день как в тумане. Я потом еще неделю не мог поверить, что все это на самом деле, а я не лежу умирающий где-то в лесу. Меня же тогда трясло от одного только взгляда на тебя, – вспомнил Дамиан, негромко хохотнув, словно от хорошей шутки.

      – Чего это? Настолько страшная? – обиделась я чисто по-женски.

      – Не в том смысле. Но увидеть, как двенадцатилетняя хрупкая девчонка расправляется с матерыми наемниками – это жутко, как минимум. Я все ждал, что вот-вот ты и меня прикончишь. Особенно в тот день. В ванной тогда, пока обрабатывал раны, внутрь принял немало успокаивающей настойки на спирту, чтоб в какой-то момент не сорваться на визг и не попытаться куда-нибудь сбежать. Я и остановил-то тебя в карете только потому, что боялся, что еще одной расправы моя психика попросту не