Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

XCV

      Девяносто пятая

      Конечно, есть и другие толкования этого сложного предмета, из которых нас устроит только одно:

      В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, И БЫЛО ОНО – БЕСКОНЕЧНО…

      Приложение

      Глава XLIX

      Ненависть

      – Я что-то ненавижу, а что именно – позабыл, – обмолвился однажды лоцман Кацман.

      – Давайте, давайте, лоцман, вспоминайте, – поторопил Суер. – Мы твёрдо должны помнить, что ненавидим.

      Лоцман попал в ловушку. Он заюлил, заскулил.

      Нас это никак не удовлетворило. Чувствовалось, что корни ненависти уходят в лоцмана поглубже.

      – Не дай вам бог, лоцман, – со значением заговорил Пахомыч, – не дай вам бог ненавидеть то, что мы любим.

      – Что вы! Что вы! Я же с вами плыву, значит и ненавижу то, что вы.

      – Хотелось бы знать, что именно, – настаивал старпом под одобрительным глазом капитана.

      – Ну я вон то ненавижу, вон то, – ныл Кацман, указывая пальцем на то, что болталось неподалёку.

      – Это мы действительно все ненавидим, – подтвердил Суер-Выер. – Кстати, боцман, когда вы уберёте это самое, что болтается? Меня давно интересует: долго ли оно ещё будет болтаться? Немедленно убрать!

      Раздавая подзатыльники и матерясь на каждом шагу, боцман кинулся исполнять приказ капитана.

      – А ещё я ненавижу вон то, – показал Кацман, – вон то, что к стенке прислонено.

      – А стенку, – спросил капитан, – тоже ненавидите?

      – Что вы, сэр! Стенку я очень даже уважаю, люблю, в ней много того, что заслуживает полного… а вот то, что прислонено, сильно ненавижу!

      – Боцман! Ну вы закончили там? Отслоните прислонённое!

      – А куда после деть?

      – Это меня не касается. Сказано «отслонить» – отслоните немедленно и девайте куда хотите.

      – Эй, Ковпак! – крикнул боцман проходящему кочегару. – Ну-ка давай, это самое, помоги! Хватайся вон за тот край, да полегче, это самое, заноси левее, дубина…

      – Ну-с, лоцман, – сказал Суер, – это всё?

      – Ой, что вы, кэп! Я ещё ненавижу всякое, какое высовывается! Ух! – И лоцман сжал кулаки с закипающей яростью. – Высовывается и высовывается!

      Мы огляделись.

      Да, вокруг нас многое, конечно, высовывалось. Но я считаю – терпимо; противно, нет слов, но можно и не впадать в такую ярость, нервы всё-таки, сосуды…

      – Э, господин Чугайло, э… – сказал капитан. – Попрошу вас всё, что высовывается, загнать на место. Я не говорю – уничтожить, просто загнать на место.

      – Чего куда загонять, кэп? – сказал боцман, вытирая руки об штаны. – Вон то, что ль? Что высовывается?

      – Желательно.

      Боцман плюнул и чугунным своим сапогом стал заталкивать на место то, что высовывалось.

      – Всё, что ль, запихнул? – раздражённо спросил он лоцмана.

      – Не всё, не всё, вон там ещё что-то торчит!

      – Погодите, – сказал старпом, – это всего-навсего торчит. Торчит, но не высовывается. То, что высовывается, это я и сам ненавижу, а то, что торчит, пускай себе торчит на здоровье.

      – Нет-нет, – закапризничал лоцман, – запихните это