Петтерсы. Дети океанов. Павел Воля

и не в Средневековье. Черт возьми вас, Гарисс, с вашими шаманами! До смерти меня перепугали!

      Гарисс покачал головой:

      – Вы можете ему не верить, но осторожность не бывает лишней. Хотите вы или нет, я все-таки п-попрошу у него помощи.

      Лейтенант вновь обратился к Матакитэ:

      – Кеи а кое хи амулет араи мо таку хоа?[34]

      Впервые за всю беседу Марта увидела, как Матакитэ улыбнулся:

      – Каоре иа э хиахиа ки а иа. Хи каха аке те амулет и те меа каоре и те ринга о те рингаринга[35].

      Когда лейтенант перевел сказанное Марте, она окончательно успокоилась:

      – Ну, вот, видите? Я же говорила, что все это бредни! Этот браслет сплела мне моя дочь перед отплытием сюда. Он не волшебный, а совершенно обычный, сплетенный из ниток, купленных на рынке Пензанса за шесть пенсов. Пойдемте уже домой, Гарисс, хватит на нас сегодня острых ощущений.

      Марта попрощалась с Матакитэ и, уже подходя к двери, услышала, как шаман что-то произнес.

      Женщина обернулась:

      – Гарисс, что он сказал?

      Лейтенант лишь отмахнулся шляпой:

      – Ничего существенного, миссис Петтерс, обычное п-прощание маори.

      И тут сидящая все это время молча Ата произнесла:

      – Не совсем так, миссис. Мой отец уже в какой раз предложил вашему спутнику избавить его от недуга, а он отказался.

      Марта вопросительно посмотрела на Гарисса:

      – Но почему? Друг мой, если есть такая возможность, почему вы не соглашаетесь?

      – Мое заикание неизлечимо. К тому же я не хочу, чтобы меня п-препарировали как лягушку.

      Понимая, что тут ее ждет непробиваемая стена отрицания, Марта обратилась к Ата:

      – Скажите, а это возможно? Есть способ его вылечить?

      Дочь шамана утвердительно кивнула:

      – Его физическая оболочка не нарушена, дай Атуа[36] каждому такое тело, но вот разум… Он постоянно цепляется за воспоминания о прошлом, вызывая недуг. Уберем воспоминания – уберем и болезнь.

      Лейтенант резко развернулся на каблуках и, глядя в упор на дочь шамана, процедил сквозь зубы:

      – Мы об этом уже говорили. Я как-нибудь поживу со своим п-прошлым. Мне оно хоть и не нравится, но оно мое. Я с ним неразлучен. И, п-пожалуй, это единственное, что у меня осталось. Семья, настоящие друзья, понятия «долг» и «честь» – все это осталось далеко п-позади… Возможно, немного старомодно, но я этим живу. Так что лечите других, а я буду з-заикаться и дальше.

      Гарисс пытался сдерживать раздражение, но ему это плохо удавалось, Марта еще никогда не видела его таким.

      Выйдя из хижины шамана, лейтенант сразу перевел тему разговора:

      – И все-таки, мне кажется, опасность для вас с-существует. Матакитэ не ошибается. И в П-полинезии, и в Австралии достаточно людей, способных п-причинить зло. Взять хотя бы т-того человека на рынке. Как его там, Анару, кажется…

      Марта успокаивающе погладила спутника по плечу:

      – Друг мой, не стоит переживать. Помните, он сказал, что это разрисованный человек? А на том типе с рынка не было татуировок. Давайте

34

Есть ли у тебя защитный амулет для моей спутницы?

35

Ей он не нужен. Амулета сильнее того, что у нее на руке, не существует.

36

Атуа – в полинезийской мифологии – обожествленное небо, один из главных богов.