Мишень на двоих. Ронни Траумер

в последний раз коснуться их. Встаю с кровати и выхожу из спальни. Собираю свои вещи по всей квартире уже с пеленою слез на глазах. Трусики нахожу на столе, где… где… Я испытала сумасшедший оргазм, но, оказывается, они уже непригодны.

      Натягиваю на себе платье в спешке, от чего руки дрожат ещё сильнее, по щекам ручьями текут слёзы, хватаю свой клатч и не помню, как его захватила из клуба, но это не так и важно. Перед самым выходом останавливаюсь, поворачиваюсь и осматриваюсь в последний раз.

      Вон тут Слава прижал меня к стене и впился в мои губы, как озверевший. Вон там Герман снял с меня платье… Вытираю слёзы с щёк и выхожу из квартиры. Закрываю дверь и оставляю за ней самое лучшее, что произошло со мной за всю мою жизнь.

      Да, это было грязно, пошло и, в принципе, неподобающе. Хорошие девочки так себя не ведут, это неправильно. Но это было лучшее, что со мной случилось.

      Нахожу в сумочке телефон, вызываю такси и еду в общежитие. Надо собрать вещи и ехать домой, всё закончилось, мы больше никогда не встретимся, забудем друг друга, забудем, что между нами было, и всё.

      Но… никогда не говори никогда.

      Проплакала всю дорогу до общежития, не понимая почему. Ну сделала и сделала, всё. Будет что вспомнить, а то за все годы студенчества никаких грандиозных событий не было, таких, чтоб вспоминать об этом с красными щеками. Правда это не то, чем можно гордиться или рассказать друзьям, сидя вечерами у костра.

      Захожу в свою комнату, плюхаюсь на кровать и смотрю в потолок. Наслаждаюсь тишиной и пытаюсь успокоиться.

      Через несколько минут дверь открывается, и моя растрёпанная подруга влетает в комнату на полном веселье. Но оно сходит на нет, когда она видит меня, такую расстроенную и заплаканную.

      – Ты чего? – встревоженным голосом спрашивает Катя и садится рядом со мной.

      Я, не так давно с трудом успокоившись, кидаюсь в её объятия и разрываюсь громким плачем.

      – Господи, да что случилось-то? – гладит подруга меня по голове.

      Давая мне время поплакать, она молчала и успокаивала. А когда слез не осталось, я рассказала ей всё, упустив лишь самые интимные моменты.

      – Охренеть, – вздохнула она. – Ты и с двумя мужиками, это… Охренеть!

      – Кать, – жалобно скулю я.

      – Прости, прости, – поспешно говорит она. – И к чему эти крокодильи слезы?

      – Я повела себя как шлюха, что они теперь обо мне подумают? – задыхаясь, отвечаю я.

      – Слушай, я видела ни раз, как они пожирают тебя глазами, когда мы в зале. Так что очень сомневаюсь, что они так о тебе подумают.

      Но если я вбила себе что-то в голову, меня не переубедить. Ее слова немного успокоили, но своего мнения я не поменяла.

      – Я домой поеду сегодня, – говорю я после пары минут тишины.

      – Ты же хотела послезавтра? – щурится Катя.

      – Передумала. Уеду и оставлю все здесь. Забуду о том, что было, забуду о них, и на этом все.

      – Ты уверена? – хлопает глазами подруга.

      – Более чем, – твёрдо отвечаю.

      – Хорошо, –