Осиновские чупакабры. Владимир Алексеевич Сметанин

достаточно коротко, а на селе хватает и других, менее увлекательных, но обязательных занятий – огород с его нескончаемой прополкой и поливом грядок, сенокос, посадка, прополка и выкапывание картошки и много чего еще. Полмесяца драгоценного летнего времени крала у него учебная практика – трудовая повинность на пришкольном участке, покраска и побелка заборов, уборка мусора. Ко всему, не каждый летний день выдается погожим – иногда дождь может зарядить на неделю. Но это обстоятельство, хотя и доставляло определенные неудобства, не останавливало Сергея в его стремлении порыбачить. К тому же в дождь, когда он моросил размеренно и спокойно, клев бывал особенно хорош. И тогда чаще попадалась крупная рыба. Хотя пудовых сомов и щук, о которых рассказывали старики, уже не водилось, но килограмма на два-три – такие попадались не так уж редко.

      – Серый! – кричал утром под окном приятель Жэка, – ты проснулся?

      – Проснулся, проснулся, – раздавалось в ответ, и Сергей выбирался с лопатой и банкой червей, наоборот, из-за сарая. Ничто другое не могло бы друзей заставить проснуться в такую рань, когда еще и коров-то на пастбище не выгоняли. Они спешили на реку, вздрагивая от утренней сырости. Попервости выбирали места, открытые для солнца, а когда начинало пригревать как следует, забирались в заросли, где под нависшими над водой кустами резвились особенно упитанные ельцы. Над тихими заводями можно сидеть подолгу, глядя на поплавки, которые в любой момент могли скрыться под водой – ельцы, а тем более окуни, хватали наживку решительно и безоглядно. Случались дни, чаще в середине лета, когда на реке клева почти совсем не отмечалось; тогда друзья подавались на озера, ловить карасей. Озер среди болотистой равнины левого берега имелось в достатке, и даже очень много, учитывая полчища мошкары, гнездящейся тут. В пору половодья большинство из них сливалось в одно большое, питаемое вздувшейся рекой и доедаемыми солнцем лесными сугробами. Если лето выдавалось жаркое, лишняя вода скоро уходила и озерки снова становились автономными, успев как следует глотнуть свежей, хотя и не слишком чистой воды. Имел место во время половодья и рыбообмен между озерами и рекой, но если караси в реке еще как-то попадались впоследствии, то окуни, зашедшие ненароком в озера, зимой не выживали подо льдом. Изредка попадались щуки, но вся основная рыба, обретавшаяся здесь – это, ясное дело, караси. Клев их отличался непостоянством и возмутительным лукавством, но ввиду множества озер, запросто удавалось найти такое, где караси наджно брали на простейшего земляного червяка, в то время, как в соседних водоемах совершенно игнорировали любое угощение. Более покладистыми считались серебряные караси, золотые же ценили себя слишком высоко и клевали особенно неверно и нечасто. Наиболее впечатляли рыболовов особи, обитавшие в одном из небольших лесных водоемов, наполненном водой настолько чистой, что вполне отчетливо просматривались на далёком дне опавшие с деревьев листья. Сказать, насколько глубоко озеро в каком-нибудь конкретном месте, не представлялось