Антропоцид. Игорь Строков

напротив. Замечаю умеренную косметику на её лице. Интересно: большинство женщин на корабле ходят либо вообще без неё, либо разукрашиваются так, что мама не горюй. Первых, конечно же, больше: им не до этого, да и многих конец света настолько застал врасплох, что им, очевидно, было в тот момент не до косметики. Эта дама косметикой пользуется, но явно старается экономить.

      – Елизавета, – представляется она.

      – Константин.

      – Очень приятно. И часто вы вот так ходите знакомиться с женщинами по столовым? – она отправляет в рот ложку и делает глоток воды, будто демонстративно не глядя на меня.

      – Хах! – я искренне смеюсь. – Я в этом деле новичок. Ну, почти. Промышлял подобным лет до двадцати, только не в столовых, ну вы понимаете. А вернулся к этому занятию только после… – я запинаюсь. – После антропоцида.

      – Чего-чего? – Елизавета наконец смотрит на меня и слегка приподнимает бровь. Я заглядываю ей в глаза, и несмотря на то, как она держится, чувствую в них печаль. Кажется, есть у нас что-то общее. Хоть и не самое приятное.

      – Антропоцид. Так мой сын называет конец света.

      – А. Интересное название, научное такое. Ваш сын – учёный?

      – Скорее просто мелкий умник. И выскочка.

      – Весь в вас пошёл, да?

      – В смысле?

      – Ну вы весь статный такой, серьёзный, с умными глазами. В молодости тоже наверняка были умником и выскочкой.

      На миг я теряюсь, потом смеюсь и киваю головой.

      – Да, в чём-то вы правы. А потом вырос в карьериста. Дорос от простого инженера до главного инженера.

      – О, ну это серьёзно по нынешним временам, – саркастически подмечает она.

      – Да уж. А теперь-то я…

      – Букашка, – заканчивает Елизавета за меня. – Как и все мы.

      – Да-а уж, – протягиваю я. – Знаете, а я ведь приложил руку к работе над этим кораблём. Он разрабатывался как орбитальная станция. Но потом его спешно переделали, оснастили разгонным и тормозным блоками. И рабочее название у него было совсем не «Афродита».

      – Какое же?

      – «Эней». Это тоже из древнегреческой мифологии. Но когда станцию оснастили искусственным интеллектом «Афродита», название ей по традиции дали соответствующее.

      Вдруг в памяти всплывает главный конструктор, который трудился над этим кораблём, Николай Бутримовский. Отличный специалист, да и вообще, мужик нормальный. Благодаря нему этот корабль такой, какой есть. Изначальное название, кстати, тоже он предложил. Насколько знаю, он увлекается древними Грецией и Римом, даже неплохо говорит и пишет на греческом.

      Не видел его с самого конца света. Надеюсь, он его пережил.

      – А вы кем работали до всего этого сумасшествия? – спрашиваю я.

      – Школьным учителем. Так что если надо будет приструнить вашего выскочку – всегда обращайтесь. Сколько лет-то?

      – Сорок пять.

      – Взрослый же у вас сын, однако! А вы неплохо сохранились. Сделали подтяжку на зарплату главного инженера?

      – А,