Сэр Найджел. Белый отряд. Артур Конан Дойл

святым Павлом! Прежде чем мы вновь увидим эти вересковые холмы, то либо достойно заслужим славу и честь, либо сложим наши головы, добиваясь их.

      Эйлвард пожал широкими плечами, и на его загорелом лице мелькнула смущенная улыбка.

      – Да, от меня толку, правда, как от отсыревшей тетивы, – сказал он. – Но такова уж природа мужчины, что он грустит, расставшись с любимой.

      – Поистине так! – воскликнул Найджел и вдруг увидел перед собой темные очи Мэри Баттесторн, услышал ее негромкий, мелодичный, серьезный голос, который звучал в его ушах, как музыка, в ту ночь, когда они вернули ее легкомысленную сестру под отчий кров, голос, на который отзывалось все лучшее и благороднейшее в его душе. – Однако вспомни, Эйлвард! Женщина ведь любит в мужчине не его грубую земную оболочку, но его душу, его честь, славу, подвиги, которыми он украсил свою жизнь. Поэтому, отправляясь на войну, ты не только обретаешь славу, но и любовь.

      – Оно, может, и так, – ответил лучник. – Но у меня сердце надрывается, когда красотки плачут, так бы и поплакал с ними за компанию. Когда Мэри… да нет, Долли… а вернее, Марта, ну рыженькая с мельницы, когда она уцепилась за мою перевязь, у меня чуть сердце не разорвалось, оттого что надо было высвободиться из ее рук.

      – Ты называешь то одно имя, то другое, – сказал Найджел. – Как же все-таки зовут твою возлюбленную?

      Эйлвард сдвинул каску на затылок и смущенно запустил пятерню в жесткие волосы:

      – Зовут ее Мэри Долли Марта Сьюзен Джейн Сесили Теодозия Агнес Джоанна Катерина.

      Выслушав это внушительное имя, Найджел расхохотался:

      – Видно, не стоило мне брать тебя с собой! Клянусь святым Павлом, ведь по моей вине овдовела чуть ли не половина прихода. Но я видел твоего старого отца. Подумай о радости, которая наполнит его сердце, когда он узнает, что ты во Франции отличился и покрыл себя славой.

      – Боюсь, слава не поможет ему уплатить долг уэверлийскому ключарю, – сказал Эйлвард. – И придется ему скитаться по дорогам, и никакая слава тут не поможет, если к Крещению он не соберет десять ноблей. А вот если я захвачу пленника, за которого получу выкуп, или буду участвовать во взятии города, вот тогда старик будет мной гордиться. «Твой меч должен пособить моей лопате, Сэмкин», – сказал он, целуя меня на прощание. Поистине для него будет счастливый день, коли я вернусь с седельной сумкой, набитой монетами. Ну, авось по милости Господней мне доведется запустить руку в чей-нибудь карман, прежде чем я вернусь в Круксбери!

      Найджел покачал головой, лишний разубедившись, что не стоит и стараться перебросить между ними мост.

      Тем временем они успели проделать по тропе немалый путь – впереди показался невысокий холм Святой Екатерины, и они увидели часовню на его вершине. Здесь тропа выходила на лондонскую дорогу, и у перекрестка их ждали два всадника, приветственно поднявшие руки: высокая стройная брюнетка на белой кобыле и толстый краснолицый старик на дюжем сером мерине, чья спина, казалось,