Знак четырех. Собака Баскервилей. Артур Конан Дойл

доктор Ватсон согласен пойти? – спросила мисс Морстен с умоляющим видом.

      – Буду горд и счастлив, – горячо заверил я, – если смогу быть хоть чем-то полезен.

      – Вы оба очень добры, – отозвалась мисс Морстен. – Я вела уединенную жизнь, и у меня нет друзей, к которым я могла бы обратиться. Если я приду в шесть, это будет вовремя?

      – Ни в коем случае не опаздывайте, – предупредил Холмс. – Впрочем, вот еще что. Почерк на конверте тот же самый, что и на посылках с жемчужинами?

      – У меня с собой образцы, – ответила мисс Морстен, протягивая шесть бумажных листков.

      – Вы, несомненно, образцовый клиент. У вас верная интуиция. Давайте-ка посмотрим. – Холмс разложил листки на столе и стал внимательно их сравнивать. – Почерк изменен, за исключением письма, однако автор, вне всякого сомнения, один и тот же. Взгляните, как тут и там пробивается греческое «е», и обратите внимание на завиток-хвостик в букве «ц». Эти буквы, бесспорно, выведены одной и той же рукой. Не хочу внушать вам напрасные надежды, мисс Морстен, но есть ли хоть какое-нибудь сходство между этим почерком и почерком вашего отца?

      – Ни малейшего.

      – Я так и думал. Итак, мы ждем вас к шести. Позвольте мне оставить эти бумаги у себя. Я над ними еще подумаю. Сейчас только половина четвертого. Тогда au revoir![4]

      – Au revoir! – повторила наша гостья.

      Она окинула нас ясным, приязненным взглядом, спрятала на груди коробочку с жемчужинами и поспешила уйти. Стоя у окна, я наблюдал, как она быстро идет по улице, пока ее скромная шляпка с белым перышком не затерялась в серой толпе.

      – Какая привлекательная женщина! – воскликнул я, оборачиваясь к своему компаньону.

      Холмс снова разжег трубку и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

      – Привлекательная? – вяло отозвался он. – Я что-то не заметил.

      – Да вы и вправду автомат, вычислительная машина! – бросил я. – Временами в вас появляется что-то совершенно нечеловеческое.

      Холмс мягко улыбнулся:

      – Чрезвычайно важно, чтобы ничьи личные качества не влияли на ваши суждения. Клиент для меня – это простая единица, один из факторов задачи. Эмоции враждебны ясности рассудка. Уверяю вас, самая очаровательная женщина из всех, кого я знал, была повешена за то, что отравила трех маленьких детей ради страховки, а самый отталкивающий тип из числа моих знакомых – филантроп, который потратил чуть ли не четверть миллиона на лондонских бедняков.

      – Но в этом случае…

      – Исключений я не делаю. Исключения опровергают правила. Вам случалось когда-нибудь изучать характер по почерку? О чем вам говорит эта беглая надпись?

      – Почерк разборчивый и правильный, – ответил я. – Писал человек деловой и твердый характером.

      Холмс покачал головой:

      – Посмотрите на эти буквы «е». Петелька на них такая крохотная, что их можно принять за часть буквы «и». У человека с твердым характером всегда видна разница между

4

До свидания! (фр.)