Знак четырех. Собака Баскервилей. Артур Конан Дойл

Даже Таддеус Шолто казался обеспокоенным: фонарь в его руке раскачивался и дребезжал.

      – Не понимаю, – пробормотал он, – тут, вероятно, какая-то ошибка. Я напрямик сказал Бартоломью, что мы сюда явимся, но в его окне свет не горит. Не знаю, что и подумать.

      – Ваш брат всегда так строго охраняет свои владения? – спросил Холмс.

      – Да, он последовал обычаю моего отца. Видите ли, Бартоломью был его любимчиком. Я иногда думаю, что отец рассказал ему больше, чем мне. Лунный свет падает как раз на окно Бартоломью. Светится ярко, но в комнате, кажется, темно.

      – Да, – согласился Холмс. – Впрочем, как я вижу, в окошечке рядом с входной дверью мерцает огонек.

      – Да, это комната домоправительницы – старой миссис Бернстоун. Она нам все расскажет. Но вы не против подождать тут минуту-другую? Если мы заявимся к ней без предупреждения, это может ее напугать. Тише-тише, что там такое?

      Шолто поднял фонарь. Рука его дрожала, и круги света задрожали вокруг нас. Мисс Морстен схватила меня за руку: с колотящимся сердцем мы застыли на месте, напрягая слух. В ночном безмолвии из огромного черного дома донеслось печальнейшее, что можно услышать, – жалобное прерывистое всхлипывание испуганной женщины.

      – Это миссис Бернстоун, – сказал Шолто. – В доме, кроме нее, женщин нет. Подождите здесь. Я сейчас вернусь.

      Шолто поспешил к входной двери и постучал особым способом. Высокая пожилая женщина отворила дверь и радостно встрепенулась:

      – Ох, мистер Таддеус, сэр, как я рада, что вы пришли! Как я рада, что вы пришли, мистер Таддеус, сэр!

      Мы слышали ее восторженные восклицания, пока дверь не закрылась и приглушенный голос не сделался совсем неразборчивым.

      Наш проводник оставил нам фонарь. Холмс неспешно посветил им по сторонам, пристально оглядел дом и большие кучи земли, загромождавшие участок. Мы с мисс Морстен стояли рядом, взявшись за руки. Любовь – это удивительная, тонкая штука: до того дня мы ни разу не встречались, между нами не было произнесено ни одного ласкового слова, мы не обменивались нежными взглядами, однако в тревожный час наши руки инстинктивно потянулись одна к другой. Позднее я этому удивлялся, а тогда мне казалось совершенно естественным так поступить. И, как мисс Морстен потом часто мне повторяла, она тоже инстинктивно обратилась ко мне за утешением и защитой. Мы стояли, держась за руки, словно дети, и вокруг нас был мрак, а в наших сердцах – покой.

      – Как здесь странно, – проговорила мисс Морстен, оглянувшись вокруг.

      – Похоже, здесь усердно поработали все кроты Англии. Нечто подобное я видел на склоне близ Балларата, где трудились золотоискатели.

      – И по той же причине, – добавил Холмс. – Это следы кладоискателей. Вспомните, что они трудились здесь целых шесть лет. Неудивительно, что усадьба выглядит как прииск.

      В этот момент дверь дома распахнулась и, вытянув руки вперед, из дома выбежал Таддеус Шолто. В глазах его застыл ужас.

      – С Бартоломью что-то неладно! – вскричал