Школа безумия. Эйвери Бишоп

пойму, ты наивна или просто не хочешь признать правду.

      – Зачем Грейс было присылать Оливии такие фотки?

      – Почему бы нет? Мы практически угробили ее жизнь. Вдруг она жаждет мести.

      – Не смеши меня.

      – Разве это смешно? Грейс сделала то, что сделала… из-за нас. Из-за того, что мы сделали с ней. Честно говоря, я бы не стала винить ее за желание отомстить.

      Я повернула голову вбок так быстро, что едва не свернула себе шею.

      – Как ты можешь такое говорить?

      Кортни приподняла бровь.

      – Почему нет? Поставьте себя на ее место. Новая девочка в школе. Ей просто хотелось подружиться с популярными девчонками. А мы обращались с ней как с последним дерьмом. Как с рабыней. Разве ты не затаила бы обиду?

      Я ничего не сказала. Не потому, что мне нечего было сказать, а потому, что я не хотела услышать, как соглашусь с Кортни. Конечно, если бы со мной поступили так, как мы поступили с Грейс, я бы затаила обиду. Со мной тоже не церемонились, но никогда до такой степени. Для меня это в основном было чувство бессилия. Другие девочки вечно шептались за моей спиной. Иногда они давали мне унизительные поручения, как будто я была у них на побегушках – выбросить за них мусор или принести напитки, – но до того, чтобы дать мне почувствовать себя их рабыней, ни разу не доходило.

      Иногда я задавалась вопросом, насколько далеко я позволила бы им зайти. Если бы, не появись Грейс, мне было бы так же плохо, как и ей?

      – А кто вообще придумал это имя? – спросила Кортни.

      – Я не помню.

      – Призрак, – прошептала Кортни и покачала головой. – Грейс-Призрак. Господи, какими же мы были гадинами, верно?

      Не то чтобы мы с самого начала решили, что Грейс не достойна быть нашей подругой. Мы старались быть с ней вежливыми. По крайней мере, я. Но Маккензи тотчас же поняла, какой податливой была Грейс. Как легко ее можно было превратить во все, что захочет Маккензи. И Грейс, возможно, чувствуя, что у нее нет выбора, сделала то, что Маккензи, а позже и все мы, велели ей сделать.

      Но этим все не закончилось. Нам понадобилось отобрать единственное, что у нее было, что делало ее той, кем она была, – имя. Она имела очень бледную кожу, как будто никогда не выходила на улицу больше чем на пять минут, и длинные темные волосы.

      Призрак, так называли мы Грейс, когда ее не было рядом.

      Вы видели, в чем сегодня была Призрак?

      Вы видели волосы Призрака? Жирные и немытые!

      А как от Призрака пахнет! Ффууу!

      Кортни снова поерзала на сиденье и вытащила телефон.

      – Знаешь, что нам нужно сделать, чтобы это подтвердить? Найти эти снимки! Нет, я знаю, прошло четырнадцать лет, но ведь мы наверняка узнаем ее, правда?

      Мы были на шоссе, примерно в получасе езды от Лэнтона. В том направлении тучи на горизонте были еще темнее.

      – Нет, – сказала я, глядя на них.

      Кортни хмуро посмотрела на меня.

      – Что нет?

      – Просто нет. Мы поставили точку. Оливия мертва. Мы были на похоронах, а теперь едем домой. Вот и все.

      – Но Карен сказала, что Оливия говорила ей…

      – Мне