Офальд. Егор Мичурин

о Нифстеан. Он не привык к поражениям и уж тем более не хотел делиться их горечью с другими, но два прошедших месяца были одними из худших за все восемнадцать лет его жизни.

      В тот ясный сентябрьский день он явился в Академию к четверти десятого и предстал перед приемной комиссией, в которую входили его экзаменатор Фрольду Берах, руководитель отделения общей живописи Нитахирс Грекернипль и сам ректор Гмузнид Намлаль. Офальд подал трем профессорам объемистую папку со своими рисунками и вышел за дверь ждать вердикта. Его позвали через десять минут. Говорил, в основном, Берах, подчеркнувший, что юноша с честью прошел первый этап отбора, но его работы, предоставленные комиссии на втором этапе, довольно однообразны.

      – Вы совсем не пишете портретов, – негромко сказал Берах. – Ваши пейзажи неплохи, городские зарисовки даже можно назвать превосходными, мы все обратили внимание на отличную прорисовку деталей улиц и очень уверенное владение перспективой и композицией в изображении зданий. Но ваши работы безжизненны, на них практически нет ни людей, ни животных, а любой редкий человек, встречающийся на ваших рисунках, выглядит, словно застывший в витрине лавки портного манекен. Посмотрите, вот здесь у вас гуляющая по набережной пара. Вы могли бы сделать ее центральным объектом вашей работы, но предпочли вот этот угол дома, мост, тротуар, береговую линию. А мужчина и женщина изображены настолько небрежно и схематично, как будто это они являются декорацией, а не все то, что я только что перечислил.

      Грекернипль и Намлаль степенно кивали.

      – В общем, юноша, – заключил Фрольду Берах, – я вынужден с сожалением сообщить вам, что вы не приняты в неавскую Академию Искусств.

      Оглушенный, раздавленный, окаменевший до звона в ушах Офальд не мог вымолвить ни слова.

      – Послушайте, Телгир, – заговорил ректор Намлаль. – Ваши здания выглядят очень неплохо. Мы считаем, что ваши способности применятся наилучшим образом в школе архитектуры, а не в школе живописи. Позвольте порекомендовать вам подать документы именно в архитектурную школу. Нам кажется, что именно в этой области вы найдете свое призвание.

      Он протянул папку Офальду и попрощался.

      Через несколько дней молодого человека ждал новый удар. Для того, чтобы поступить в архитектурную школу студентам требовалось пройти обучение в строительном техникуме, куда не принимали без аттестата об окончании гимназии. Телгир, сознательно отказавшийся продолжать обучение в средней школе и оставшийся без столь нужного ему диплома, был вынужден оставить мысли о поступлении в Академию Искусств. Офальд никому ничего не сообщил, и вместо того, чтобы вернуться в Инцл, остался в Неаве, целыми днями слоняясь по улицам и тратя деньги матери на музеи и театры. Сорваться с места его вынудило только письмо Леагны.

* * *

      Вернувшись в Фарур, чтобы ухаживать за больной матерью, Телгир из самолюбивого вспыльчивого дерзкого юноши в мгновение ока превратился в образцовую сиделку. Он мыл полы, готовил, стирал белье и с неослабным вниманием следил