Офальд. Егор Мичурин

на всхлипывающего мальчика. Хайонн, Тугавс, Грехин и двое подростков, похожих друг на друга как две капли воды, имен которых Офальд не знал (но им это никак не помешало распластать младшего Телгира на усыпанном соломой полу и усесться на его вытянутые в стороны руки) продолжали молчать. Наконец, главарь банды протянул:

      – Значит, ты – герр Офальд Телгир, не так ли?

      Уважительное "герр" в устах Тугавса прозвучало настолько издевательски, что все, кроме Офальда, заухмылялись. Мальчик неуверенно кивнул и всхлипнул.

      – Тогда можно предположить, – продолжал верзила, глядя в сторону маленького окошка, затянутого паутиной, – что ты еще и сын герра Илосы Телгира?

      Офальд икнул и попытался что-то сказать, но ему не хватило воздуха. Тугавс перевел взгляд своих зеленых мутных глаз, обрамленных редкими светлыми ресницами, с окна на зареванное лицо пленника.

      – Я задал тебе вопрос, кусок конского навоза! – неожиданно взвизгнул вожак и, подскочив к Офальду, ударил его носком ботинка в ухо. Удар был не слишком сильный – Тугавс даже не размахнулся как следует – но мальчику показалось, будто у его головы взорвалась одна из тех шутих, что герр Дрешре запускал на Рождественской ярмарке, а потом его ухо окатили кипятком. Офальд заорал и попытался вырваться. Грехин, подобострастно взглянув на Тугавса, прикрикнул:

      – Лежи смирно, и отвечай, когда тебя спрашивают!

      – Да, – пролепетал сквозь душившие его рыдания Офальд.

      – Громче! – пропел Грехин.

      – Да! – крикнул пленник и закашлялся. Грехин отступил назад, как бы уступая Тугавсу трибуну. Тот прищурился и спросил:

      – Ты знаешь, что твой отец очень сильно нас обидел, герр Офальд Телгир?

      Мальчик понятия не имел, где Илоса, уважаемый в городе человек, начальник целого отряда таможенных служащих, мог пересечься с Тугавсом и его бандой, и отрицательно помотал головой, разбрызгивая в стороны слезы и сопли. Державшие его руки подростки одновременно издали возгласы отвращения и разразились самой грязной бранью. Тугавс, шикнув на них, продолжал, глядя Офальду прямо в глаза.

      – Запомни, герр Офальд Телгир. Мы очень терпеливы. Но если испытывать наше терпение, оно может быстро закончиться. Тебе ясно?

      Пленник, которому ничего не было ясно, на всякий случай кивнул.

      – Вот и хорошо. Рассказывать папочке и мамочке ничего не стоит, иначе нам придется тесно пообщаться не только с тобой, но и с твоей сестрой. – Тугавс сделал какой-то странный жест, и все остальные угодливо заржали. – Это понятно?

      Телгир вновь кивнул, стуча зубами от страха.

      – А теперь мы сделаем так, чтобы ты надолго запомнил этот день. И нас.

      Тугавс кивнул Грехину и Хайонну, которые тут же принялись стягивать с себя войлочные штаны и длинные шерстяные кальсоны. Офальд испуганно посмотрел на раздевавшихся ребят, и вдруг почувствовал, что его руки свободны. Близнецы, державшие мальчика, встали и отошли