От судьбы не убежать. Айрис Джоансен

Бог свидетель, в ее жизни произошло достаточно бурных событий и перемен, прежде чем она попала сюда. Читая ее досье, Роберт с трудом мог сопоставить Грейс, которую он знал, с той женщиной. За исключением того, что на тренировках она без труда укладывала его на лопатки. Сильная, тренированная и, похоже, беспощадная. Кто знает? Возможно, именно намек на опасность возбуждал у него интерес к этой женщине.

      Подойдя к машине, Роберт нажал кнопку брелка и разблокировал дверь. Чарли доберется до дома за двадцать минут. Еще минут пять, пока он войдет в дом, потом надо позвонить и…

      На сиденье лежал большой белый конверт.

      Роберт замер.

      – Черт. – Внедорожник он запирал, в этом не могло быть сомнений.

      Роберт окинул взглядом автостоянку. Ничего подозрительного. Но тот, кто положил конверт на сиденье, имел в своем распоряжении весь вечер.

      Он медленно взял конверт, вскрыл и извлек содержимое.

      Фотография двух белых лошадей – в профиль.

      Обе с голубыми глазами.

      – Мама, можно к тебе? – В дверях спальни Грейс стояла Фрэнки. – Я не могу заснуть.

      – Конечно. – Грейс села и похлопала рукой по одеялу рядом с собой. – Что случилось? Живот болит? Предупреждала же, не ешь последний кусок пиццы, он лишний.

      – Нет. – Фрэнки свернулась клубком под одеялом. – Просто мне одиноко.

      Грейс обняла дочь.

      – Тогда я рада, что ты пришла. Одиночество – это плохо.

      – Да. – Фрэнки помолчала. – Думаю, тебе иногда тоже бывает одиноко.

      – Когда рядом нет тебя.

      – Нет, я имею в виду любовь, замужество и все такое, о чем говорят по телевизору. Я тебе не мешаю?

      – Ты не можешь мне мешать. – Грейс усмехнулась. – И даю тебе слово, я не скучаю по «всякому такому». У меня слишком много дел.

      – Точно?

      – Точно. – Грейс коснулась губами виска дочери. – Этого достаточно, малыш. С тобой и Чарли я очень, очень счастлива.

      – Я тоже. – Фрэнки зевнула. – Просто хотела, чтобы ты знала: я не буду возражать, если ты надумаешь…

      – Спи. Завтра мне нужно объезжать двухлетку.

      – Ладно. – Фрэнки прижалась к матери. – Я опять слышала музыку. Утром встану пораньше и попробую ее сыграть.

      – Что-то новое?

      – Ага. – Девочка снова зевнула. – Пока только шепот, но потом она станет громче.

      – Когда будешь готова, я с удовольствием послушаю.

      – Ага. Но пока это всего лишь шепот.

      Она уже спала.

      Грейс осторожно подвинула девочку, чтобы поудобнее устроить ее на подушке. Следовало отправить Фрэнки к себе в постель, но она не решилась. Дочь стала очень самостоятельной и теперь редко приходила к Грейс за лаской, и такими минутами нужно дорожить. На свете нет ничего трогательнее, чем мягкая теплая тяжесть любимого ребенка.

      И Бог свидетель: ни одного ребенка