Дорога к славе. Маргарита Мохин

будем считать, что это действительно несчастный случай, – кивнула Бекки. – Порез не выглядит глубоким, но такое благополучие иногда бывает обманчивым. Края повреждённых мышц могли сомкнуться и скрыть истинную картину. Тебе надо в больницу.

      – А разве я бы сейчас не корчился в агонии, будь там что-то серьёзное? – спросил Честер.

      – Бывает по-разному, – пожала плечами Бекки. – Но в любом случае, даже если рана действительно не проникающая, надо наложить швы.

      – Я не поеду в больницу, – упрямо сказал Честер.

      Бекки нахмурилась, потом улыбнулась и решительно встряхнула головой.

      – Если твой друг из бара одолжит нам, скажем, бутылку виски, я обработаю рану. Это лучше, чем ничего… Но почему ты так против больницы?

      – Это долгая история, – отмахнулся Честер. – Если не сложно, обработай мне рану, как ты сказала. Эл даст тебе виски. На худой конец – вычтет из моей зарплаты…

      – Так ты тут работаешь?

      – Ага.

      – Сколько же тебе лет?

      – Восемнадцать. Почти, – сказал Честер. До его дня рождения оставалось меньше двух недель.

      Бекки неопределённо приподняла брови, рассмеялась и провела кончиками пальцев по коже вдоль линии пореза Честера.

      Он невольно вздрогнул от этого прикосновения, но вовсе не потому, что ему было больно или неприятно. Ощущение было странное и новое для него – словно череда электрических импульсов пробежала по коже от места, где Бекки до него дотронулась, и куда-то вниз живота. Честер смущённо покраснел и потянул не себя старый клетчатый плед, а Бекки поспешно отдёрнула руку и подскочила с диванчика. Лёгкий румянец играл и на её щеках.

      – Я принесу антисептик… В смысле виски.

      – Бери больше. У меня такое ощущение, что я сегодня напьюсь, – улыбнулся в ответ Честер. Он ещё не пробовал ничего крепче пива.

      6.

      Бекки скрылась за дверью и оставила Честера одного в гримёрке. Он прикрыл глаза и медленно выдохнул. День сегодня был совершенно безумный! И он в очередной раз с усмешкой задумался, как его, мальчика из богатой и знатной семьи, которого ждало бы беспечное будущее, обучение в одном из лучших колледжей страны, если не мира, роскошная светская свадьба с какой-нибудь наверняка некрасивой, но непременно обеспеченной девушкой из высшего общества – занесло в такую ситуацию, что он истекал кровью на потёртом диване в коморке заведения, куда никто из его родительского окружения не зашёл бы, не поморщив своих снобских носов. Честер совершенно точно ни о чём не жалел, наоборот, ему было весело думать о том, насколько непредсказуемыми могли быть превратности чьей-то судьбы. О том, что его жизнь сегодня могла оборваться самым нелепым и не очень опрятным способом, если бы удар ножа пришёлся на несколько сантиметров в сторону, Честер предпочитал не думать.

      Он не чувствовал себя тяжело раненым – ни тогда, в зале, даже не заметив, как лезвие полоснуло его по коже и мышцам, ни сейчас. Бок ныл почти нестерпимо, а перед глазами плясали тёмные мушки, но он определённо не казался себе умирающим.

      Что