Нищенка на торте. Алексей Остудин

пригорке осины пылают,

      истончился закат на весу —

      по привычке, по шпалам гулаю,

      как по шишкам в сосновом лесу,

      бабье лето заводит интрижки,

      зреет в поле сорочий гамбит,

      и легко голове после стрижки

      и в носу после шипра свербит,

      я прилёг бы – травы маловато:

      васильки и засохшая сныть,

      я сходил бы на понтий пилатес

      только руки не хочется мыть.

      Хорошо бы в пруду искупаться,

      где змеятся кувшинки в воде,

      чтоб уснуть на подушечках пальцев,

      прислонясь к окружённой среде.

      И, стихи на ходу сочиняя,

      понимаю, враньё – не во вред,

      просто примус такой починяю —

      извините за слово поэт.

      Свободу попугаям!

      У какаду – нажраться все дела

      и вверх ногой на жердочке мотаться —

      совсем, как циркулярная пила,

      надумавшая к дубу перебраться —

      быть душкой норовит по мере сил

      и в этом даже кошку переплюнул,

      у Лермонтова хлеба он просил,

      но поцарапал Вяземского клювом.

      За свинское внимание к вещам,

      разбросанные по полу опилки

      нахлопал продавец его по щам,

      за будущие вопли и дразнилки,

      которых суть не очень-то дрянна,

      учись молчать, как голубь пить из лужи

      не в самые плохие времена,

      но птица знает – будет только хуже.

      Пусть в этом скетче все – за дурака,

      чьё сердце не расплавится от лести —

      он, как ружьё, не выстрелил пока,

      хотя висит на самом видном месте.

      Корабль современности

      Не столько нас пугает вед длина,

      а то, что мало в ведах проку —

      и так добро творится медленно,

      как бабушку – через дорогу.

      Мы жизнью дорожить затеяны,

      а тот прохвост, чутьём сверхтонкий,

      пусть загорается идеями

      под козырьком бензоколонки.

      По возрасту, мозгами дерзкие

      сегодня Саша или Вадик —

      их музы, леди Макбет дзенские,

      равняют грабельками садик.

      Им с процедурами культурными

      поможет разобраться бисов сын —

      сорить в редакциях купюрами

      и щупать друг у друга бицепсы —

      привычно тянется за гением

      простейший организм, для галочки —

      растёт и делится печением,

      свой в доску, как айс-крим на палочке.

      А может не такие лоси мы,

      и нет уже бананов в ушки нам,

      припомним всех, которых сбросили,

      пока вылавливали Пушкина.

      Заполярье 1990

      Кого-то на травку тянет, кого-то на авокадо,

      другой в Нарьян-Мар и Сыню мотался на отдых трижды,

      где в тундре совсем житья нет и почвы для адвоката,

      одни лишь грибы босые, и голос конвоя: «слышь, ты»,

      постижное скоро лето подёрнуто пухом козьим,

      кислят сигареты