Лжедмитрий Второй, настоящий. Эдуард Успенский

зажег свечу в своей комнате, присел к столу и дописал несколько осторожных, описательных (без оценок) страниц к уже готовому дипломатическому отчету.

      Отчет составлялся для пославшей его английской королевы Елизаветы. Назавтра этот отчет уехал в Англию с купцами из этого же ярославского английского подворья.

* * *

      Влах Симеон серьезно готовился к уходу в неизвестность. Собирался, как на зимовку. Закупал книги, приборы, карты, одежду, ткани, оружие. Брал все лучшее из гостиных дворов у иностранцев. Слава Богу, денег у него было много. Афанасий Нагой выдал ему половину дохода со всех имений, производств и жалований.

      Целыми днями он с парой слуг ездил по городу и покупал, покупал, покупал. И в лавках, и в больших магазинах. И свозил все товары к знакомым латинянам в немецкую слободу. Там стояла его большая, хорошо отлаженная походная карета на случай неожиданного разгрома Нагих в Москве.

      Он рассчитал точно.

      И когда через несколько дней к подворью Нагих в Москве подъехал десяток стрельцов, латинянина в городе уже не было. Вместе с веселым кучером Иаковом он уже проехал третью заставу.

* * *

      Первым отчет комиссии просмотрел Годунов. Он пролистал его, сидя за своим столом на Красном крыльце.

      Отчет его устраивал полностью. Читал он быстро, потому что накануне человек Андрея Петровича Клешнина все пересказал ему довольно дробно.

      Годунов читал больше для порядка, чтобы все видели, что он первочей при государе Федоре. И для того, чтобы все знали, что он чист и совсем не в курсе дела.

      Не сделав никаких замечаний, он пригласил комиссию в полном составе из Красного крыльца в Среднюю палату.

      Годунов и царь Федор слушали отчет комиссии. Рассказывал митрополит Геласий.

      – Нами установлено, государь, что младенец Дмитрий убился сам. Обрушился на нож во время припадка падучей. Значит, на то была воля Божья.

      Все перекрестились.

      – Его отпели и похоронили как положено по уставу. В Москву решили младенца не перевозить.

      – Я уже знаю, – сказал царь Федор. – А почему?

      Вмешался Шуйский:

      – По многим причинам, государь. Особенно из-за слухов. Много ходит наветов на государевых людей. А прибудь младенец в Москву, к нему будут толпы недовольных собираться. Неизвестно еще, что выкинет чернь.

      – И духовенство против, – решил сказать смелое думный Андрей Клешнин. – Угличский младенец убился сам. Это против Бога.

      Присутствующие опять перекрестились. На глазах у Федора снова выступили слезы и побежали по щекам.

      – А кто убил дьяков и Битяговского? – спросил Годунов.

      – Черный люд, – сказал Вылузгин. – Казаки с пристани, жильцы, люди с базара. По наказу Нагих.

      – И много народу безвинно побито? – спросил царь.

      – Много, государь, – ответил Геласий. – Очень много. Потому что люди городские и дворцовые начали многие счеты сводить.

      Члены комиссии и царские ближние люди долго совещались.

      Решение было принято такое: