Сатир и Муза. Андрей Афантов

руку отцу.

      Вспоминая, как двигалась головка жены, Звонарёв обнаружил, что заразился её ритмом, и, вырвавшись на шоссе, врубил круиз-контроль на 120 км/ч, стараясь реже касаться ногой тормоза.

      Глава 1

      2008 год, 20 октября, понедельник, утро.

      Звонарёв приснился себе маленьким. Он шёл следом за своим давным-давно умершим дедом, смотрел на пояс его серого плаща и ждал, когда дедушка обернётся. Дедушка обернулся, заулыбался своей детской простой улыбкой, хотел что-то сказать – и… Лёша понял, что проснулся. По крыше барабанил дождь, было уже светло, и вставать не хотелось. Он шевельнул тяжёлой спиной, и боль вернулась. «Уже часов восемь. О чём бы ещё подумать хорошем? Может, о Капельке? Нет, не о ней». Звонарёв, как вчера, вспомнил тот далёкий день. «Ведь именно тогда и начались перемены во мне».

      2003 год, 21 апреля, понедельник, утро.

      Какие-то непривычные резкие звуки вырвали Алексея из глубины сна. Стоявшая перед глазами всю ночь череда задних бамперов и остающихся справа фур прервалась. Рывком, не просыпаясь, он метнулся к окну. Машина виднелась на месте в полном порядке. Белая корявая надпись на асфальте «Юленька, я тебя люблю…» по-прежнему не показывала своего окончания, теряясь под густо припаркованными машинами. На незанятом ими тротуаре дрались дворники. Не то таджики, не то узбеки. Один, маленького роста, худосочный, что-то пронзительно вопил на незнакомом языке, наскакивая на второго. Маленький наносил быстрые, но несильные удары. Второй дворник, бугай на голову выше противника, дрался молча, набычив лоб, – его удары были редкими, но очень сильными: попадая по туловищу, он отбрасывал маленького сразу на несколько шагов. Причиной борьбы был аудио-плеер, провода которого болтались из-за пазухи высокого. Полюбовавшись этим спаррингом минуту, пока дворники не уронили плеер на асфальт, Звонарёв вдруг понял, что будильник почему-то не прозвонил, что на утреннее важное совещание он опаздывает и позавтракать не получится.

      «Вперёд! Вперёд!» – сам себе пел Алёша, обегая кучки собачьих какашек, живописно размазанные по дорожке ногами неудачливых прохожих, обычно – школьников. Москвичи традиционно ленились лезть зимой в сугробы выгуливать своих четвероногих питомцев. А весной и осенью газоны были слишком сырыми. Вот собаки и делали все свои дела прямо на асфальте. Дворники убирать обновлявшиеся кучки не успевали. «Тем более сегодня!» – подумал Звонарёв, вспомнив драку. «Неужели посадка в машину станет самым скоростным эпизодом за утро?» Настроение стало угасать, едва он увидел очередь на маршрутку. От очереди веяло какой-то угрюмой безнадёжностью. Стылые взгляды, с надеждой устремлённые в конец улицы. Стайка девушек, зябко перебиравших длинными ногами, вызывала тоску…

      Несколько ночевавших у бордюра фур вынудили всех выбиравшихся из Новокосино сбиться на одну-единственную полосу. «С каждым годом их становится всё больше!» На кругу у универсама поток расширился, перед заправкой – ещё больше. Чья-то задница уставилась на Алексея из окна маршрутки, стоявшей