Воскресенье. Дамир Ильдарович Губайдуллин

многого мы не знаем, ох, чувствую. Через два дня, в наш с вами Береговой прибудет опергруппа. Еще раз все осмотрят, так сказать, проверят.

      – Но зачем? Она же простой учитель.

      – Ну, это не нам решать – зачем, когда, почему, от чего, – развел руками Вячеслав Анатольевич. – К простым учителям опергруппы из Ленинграда не едут, Женечка. Так что, сходите на танцы, отдохните, а завтра со свежими силами на работу, – улыбнулся он. – Все, вы свободны, Евгения Марковна, можете идти.

      – Вячеслав Анатольевич…

      – Женя… – взмахнув рукой, Давыдов едва не сбил со стола маленький мраморный бюст Ленина, – все, Круглова, идите домой! – Раздраженно бросил он, бережно устанавливая фигурку обратно. – Домой, я сказал!

      Женя откинула голову на деревянный забор и закрыла глаза. Тайна. Опергруппа. Какая может быть тайна у учителя пения? И ребенок, который сбежал. Которого непременно нужно вернуть и передать на воспитание государству.

      – Не спится, Евгения Марковна? – Неожиданно появившийся Сухов присел рядом, повесив на забор бежевую куртку. – Тяжелый день, товарищ участковый?

      – Вы что, следите за мной, Сухов? – Проворчала Женя, не открывая глаз.

      – Да, ну что вы, только хотел узнать, как вы. Застали Елену Павловну дома?

      –Ага, – глубоко вздохнула девушка, – и не только застала.

      –О чем это вы?

      –Померла она, Сухов. Прямо у меня на руках.

      –Дела, – протянул парень, – ну, бывает. Но это же не вы ее убили.

      – Да, но у меня на руках умер человек, и ощущения отвратительные, – поморщилась Женя.

      – Понимаю. А хотите выпить?

      – Чего? – Открыла глаза Круглова. – С ума, что ли сошли, Сухов, милиционера спаиваете. Идите домой. Придите в себя.

      – Мое дело – предложить, – пожал плечами молодой человек. – А Яна где? Ее уже забрали?

      – Нет, – почесала затылок Женя, – сбежала она. Пока не нашли. На ту сторону моста ушла, наверняка.

      – А, ну, это понятно, – кивнул Олег, – и что собираетесь делать?

      – Искать, – коротко ответила девушка. – Найти и передать ребенка государству.

      – Ааа. В детский дом.

      – Государству, Сухов. Как того требует закон.

      – Хорошо, – откинул голову на забор парень. – Послушайте, а вы не пробовали понять людей, как-то по-другому поступать, с точки зрения морали, например?

      – Сухов, – твердо сказала Женя, – я – советский милиционер. Есть закон! А что вы мне предлагаете? Не искать ее, не передавать государству, что? Оставить Яну у финнов?

      –Это гораздо лучше, чем отправлять ее в детдом.

      – Сухов! – Вскочила Женя. – Я – советский милиционер! Власть! Когда она творит беззаконие, стране – конец! Мне не хочется дожить до такого времени, когда милиция будет грабить и убивать свой народ! Я лучше застрелюсь!

      – Да нельзя все время жить только закону! – Вскочил Сухов. – Власть, власть. Кому нужна ваша правда, если от нее плохо всем?! Есть мораль! И нельзя все время жить по законам, даже по-советским, какими бы они не были