Екатерина Чубарова. Татьяна Алексеевна Коршунова

крестьянкой.

      – А чем же вам вытоптать, вытоптать?

      Ай-дым, ладо, вытоптать, вытоптать?

      – А мы коней выпустим, выпустим;

      Ай-дым, ладо, выпустим, выпустим!

      – А мы коней переймём, переймём;

      Ай-дым, ладо, переймём, переймём!

      Екатерина с Ольгой стояли во втором полку. Александр подмигнул, выступая им навстречу. Екатерина спутала слова игры. Лучше бы он не приходил!

      – А чем же вам перенять, перенять?

      Ай-дым, ладо, перенять, перенять!

      – А шелковым поводом, поводом;

      Ай-дым, ладо, поводом, поводом!

      – А мы коней выкупим, выкупим;

      Ай-дым, ладо, выкупим, выкупим!

      – А чем же вам выкупить, выкупить?

      Ай-дым, ладо, выкупить, выкупить!

      – А мы дадим сто рублей, сто рублей;

      Ай-дым, ладо, сто рублей, сто рублей!

      – А нам не надо тысячи, тысячи;

      Ай-дым, ладо, тысячи, тысячи!

      – А что же вам надобно, надобно?

      Ай-дым, ладо, надобно, надобно!

      – Надобно нам девицу, девицу;

      Ай-дым, ладо, девицу, девицу!

      Вера подтолкнула локтем брата и отпустила его руку. Вперёд, молодец, забирай девицу из второго полка! Александр выступил, глядя на Екатерину. Попробовал на ощупь её хрупкие пальчики. Сжал узкую ладонь – и повёл за собою.

      – В нашем полку убыло, убыло;

      Ай-дым, ладо, убыло, убыло! –

      – В нашем полку прибыло, прибыло;

      Ай-дым, ладо, прибыло, прибыло!

      – Мademoiselle Catherine! Il est temps de revenir à la maison!7 – крикнул с крыльца старик месье Шапелье.

      Она не успела повернуться – Александр дёрнул её за руку и вырвал из «полка».

      Скрывшись в липовой зелени парка, дети неслись по главной аллее под его озорной смех.

      – Я не поспеваю! – выдохнула, запыхавшись, Екатерина.

      Крепкая юношеская рука не отпускала её. Они мчались по узким тропинкам, петляя между прудами. В прудах наперебой квакали лягушки. Нигде не бывало столько лягушек, сколько на Бежецкой земле. Комары пулями летели в лицо. Екатерина зажмуривалась. Нога её запнулась о вспученный на тропинке корень – и…

      Александр остановился, подтянул её сильными руками.

      – Вы ушиблись?

      – Нет…

      Она постыдилась признаться, что ободрала колено и живот. Под тесёмчатым пояском белое платье украшала мазня цвета мердоа8.

      В кармане мундира оказался батистовый платок – учёный кадет принялся втирать в ткань травяную кашу. Екатерина закусывала губу, чтобы не разъезжались уголки рта. Но смех предательски рвался из прищуренных глаз. Хорошо, Александр с высоты своего роста не видел: в то время барышни носили взбитые кудрявые чёлки на весь лоб.

      Он перестал тереть. Заглянул ей в лицо.

      Хихикнул.

      Вместо тихого ангела9 где-то басом прожужжал шмель – перелетел с цветка на цветок.

      – Вы прелесть, Катрин… Вами, как картиной, только любоваться.

      Сейчас убежит прочь. Смутится… А нет! Глаза,

7

Мадемуазель Катрин, пора собираться домой!

8

Цвет гусиного помёта.

9

Крылатое выражение из поэмы «Две были и еще одна» В.А. Жуковского, написанной в 1831 году: «Все молчали: как будто ангел тихий провеял».