В аду деньги не помогут. Вал Твайзе

только и несут. Может, миллион.

      Мы пробрались через бутики на первом этаже, через полутёмный коридор вышли на узкую Лэмб-лейн. Другая сторона сияющего фасада казино. Нависают кирпичные стены, шум вентиляторов в трубах. Серые двери, ворота гаражей, мусорные баки ровными рядами. Боб оценил:

      – Изнанка жизни?

      Я показал на неприметную калитку:

      – Кратчайшая дорога к лучшей в городе пиццерии.

      Пред нами внезапно предстал красивый дворик с дровяной печью посредине. Худой итальянец вытащил с углей пепперони одиннадцатого калибра, закрыл железную дверку, постучал лопаточкой, стряхнул прилипшие угли. На звук прилетел официант в белоснежной куртке, подхватил поднос.

      Начали с пива: «Жёлтый эль» для меня и «Хайнекен» Бобу. Мы картинно чёкнулись кружками, выпили до дна, громко крянули. Настроение явно улучшилось после его вчерашних жалоб на судьбу. Боб оторвал кусок от пиццы, накрутил потянувшийся вслед расплавленный сыр.

      – Знаешь…

      Поглядел, как стекают красные капли кетчупа.

      – За миллион я запросто могу убить человека.

      Кивнул головой на крышу казино:

      – Та чёрная бульба, это камера?

      – Камера. И не как здесь, кошку от собаки не отличишь. Оператор прыщи на шее пересчитает. Да и сейчас нас видит, а в игровом даже слышит.

      На самом деле Боб добродушный малый. Его, кажется, невозможно разозлить. В своей прошлой жизни он был офицером спецназа или вроде того. Однажды пояснил коротко:

      – Ничего хорошего, научили убивать голыми руками.

      После того, как его прибило к этим берегам, получил квалификацию горного гида. Работал в Альп-клубе, там и познакомились. Водили вместе клиентов на вершину.

      Он доел пицу, потёр руки, улыбнулся:

      – Что на десерт?

      – Бери свой чемоданчик с миллионом и пойдём пробовать лучшие вина Отаго, – пошутил я.

      Боб пугающе рассмеялся не разжимая губ.

      – Вина на халяву, сэр! – добавил на всякий случай.

      Я знал тут все закоулки. Из дворика с печкой вышли через кухню. На нас с испугом посмотрел молодой китаец у посудомоечной машины. Протискивались в тесную щель меж домов, воняло мочой. Знакомая дорога к моим друзьям из винодельни. Тесный проулок закончился неожиданной роскошью витрин парадной улицы. Вошли в дверь, зазвенел колокольчик. Бочки, ряды бутылок, стена растений из подвешенных горшков, а за ней комната дегустации.

      Этим залом заведует парень из Югославии. Так он до сих пор называет свою страну. Один из немногих, кто произносит моё имя правильно. Сели за дальней стойкой, в углу. Нам принесли четыре бокала – два с красным, два с белым, дощечку с сыром и оливками.

      – Дегустация бесплатно, – улыбнулся стюард.

      – Мы ничего не купим!

      Он рассмеялся:

      – Ну нет проблем, Влад!

      Все знают друг друга в этом маленьком городке. Он прекрасно понимает, что мне и в голову не придёт покупать их дорогое вино.

      Разглядывали бокалы на свет, притворялись знатоками.

      – Влад, мы должны сначала нюхать?

      – Не опошляй, вдыхать аромат!

      Боб повертел головой, убедился, что никого рядом нет, и парой глотков прикончил гордость местных подвалов. Долго гонял маслину по тарелке, наконец подцепил.

      – Какой бы ещё подвиг совершить?

      Я потряс фужер, слизнул последнюю каплю, с сожалением посмотрел на дно.

      – Через такой же вонючий закоулок проберёмся в один отельчик. Не забыл немецкий?

      Боб знал этот язык и считал себя большим экспертом по шнапсу.

      На самом деле надо убить время до отправления парохода. Лет сто назад на этом паровике возили припасы фермерам, а обратно – овец на аукционы. Прошли времена дорогого сукна, палубы отмыли от навоза, теперь возят туристов. Давно хотел прокатиться, да не было повода. Теперь есть – показать Бобу озеро.

      Перед входом в бар из автобуса вывалилась толпа розовощёких людей со сноубордами и лыжами. Гремели неуклюжими пластиковыми ботинками, вытряхивали снег из карманов. Я чувствовал себя неловко в цивильной одежде среди разноцветных курток и штанов. Хотелось быть как они.

      Шнапс однако Бобу не понравился. Мы вышли и побрели по набережной выпить английского чаю в беседку Её Величества Виктории.

      Под ногами шуршит рыжая листва. Здесь вся зима как поздняя осень. Воздух прозрачный, вода голубая, вершины снежные. Деревянные кружева и железная корона на крыше видны издалека.

      – Cup of tea for two, please1, – попросил я.

      Скромная просьба обернулась двумя полными подносами. Стол уставили фарфором: чайники, чашки, блюдца, молочники и много чего ещё неизвестного назначения. В такую погоду хороший чай с видом на озеро, пожалуй, лучше шнапса. Я макал сконы в сливки, Боб мазал джемом. Со стороны гор прибежало случайное облако, громко застучал дождь

1

Чашку чая для двоих, пожалуйста.