Шарусси. Анна Волей

в высшей степени щепетильное отношение к своим персонам, индивидуальное, как принято говорить в образованном обществе. Такие избегали толпу не потому, что не признавали, а потому что даже в ней становились объектом повышенного внимания.

      По мере продвижения к центру улицы раздавались вширь, жилые дома сходили на нет, а горожан встречалось всё больше. Хранителю почтительно кланялись, награждали восхищёнными взорами, мне же доставались недоумение и любопытство. Вообще, неопрятно выглядящие женщины рядом с красивыми мужчинами всегда удостаиваются таких взглядов, по умолчанию видимые в качестве нелепого сопровождения. Посмотрела бы я на них после десяти часов по шляху.

      – Я заметила, что почти никто не вешает обереги на дверях. Почему? Жители не боятся нечисти и нежити?

      – Пока я жив, им нечего бояться, – с гордостью заявил Тэср, но тут же откинул браваду: – Это только здесь, в Кэпите, в эриях я не могу контролировать ситуацию регулярно. Там дома, как и положено, защищены оберегами, эрийцы вышивают защитные символы на одежде, и пришлые маги и ведьмы ставят сезонную защиту. Как и везде, сама понимаешь.

      Понимаю, у самой в мешке лежат расшитые вещи. А мой любимый красный, широкий пояс, который мне был совершенно ни к чему в приключениях, но оставить его дома совесть не позволила, расшивала ещё бабуля. На самом деле – и многие эрийцы это знали – силу имел лишь рисунок, сотворённый хранителем или одарённым. Любая домашняя вышивка или деревянный брусок с защитным символом у крыльца давали не более, чем успокаивающий эффект, если их создавал обычный человек.

      За разговорами и обзорной экскурсией мы добрались до трёхэтажного замка из белого камня с единственной башней, зато с острой крышей и флагштоком, как на гравюрах. Гуку я лично проводила в просторную, пронизанную светом, конюшню с благоухающим сеном в денниках.

      – Кормить уже можно? – заискивающе спросил писклявый голосок.

      Я посмотрела вниз, откуда доносился звук, и увидела перед собой маленького нечистика с конскими ушами и копытцами. Ух ты, вазила!

      Вазилы, не смотря не свою малоприятную внешность, которой они страшно стеснялись, ничем дурным не занимались и нарочно впечатлительных не пугали, но по привычке старались не попадаться на глаза посторонних. Пользу эти нечистые духи приносили колоссальную, ухаживая и леча лошадок в той конюшне, какую выбирали своим пристанищем, поэтому их старались подманить любыми способами. Только шли вазилы не ко всем подряд, покровители лошадей остерегались злых и жестоких людей, оттого часто выбирали маленькие конюшенки на одну-три головы, где хозяева относились к животным, как к своим детям.

      Я тепло улыбнулась духу, радуясь неожиданной встрече. Пругор нравился мне всё больше и больше.

      – Да, уже можно. И воды ей дайте, пожалуйста.

      – А морковку ваша красавица любит?

      Редкая лошадь не любит морковь, и вазила прекрасно об этом знал, задав вопрос для поддержания разговора.

      – Обожает, – подмигнула я смельчаку, и тот ожидаемо зарделся.

      Стеснительные они все, как один. У нас такой же жил,