Я вернулся. Дмитрий Владимирович Абрамов

хреначить прижатого мной духа камнем по голове. Хруст расколовшегося черепа. Трофеи? Они огромны по меркам нынешней ситуации. Китайский калаш и карабин. Мой карабин! Мы вооружены и включаемся в бой. Сколько этот бой длился – не знаю. По крайней мере, все найденные на прибитом душмане двадцать патронов к СКСу успеваю выпустить.

      Перестрелка стихает. Боеспособных духов более не наблюдается. К нам подбегают десантники. Определю это по тельникам выглядывающим из-под их комбезов. Ура! Отбились! Пытаюсь встать и тут же валюсь на землю-камни от дикой боли. Только сейчас заметил пулевую дыру у себя в правом бедре. Кровь хлещет, сознание уплывает.

      Кандагарский госпиталь. Поправляюсь. Особисты портят настроение опросами-допросами. Как же – два дня в плену был! Правда предъявить особистам мне нечего. В плен попал в бессознательном состоянии. Свидетелей хватает. С духами мы там, на трассе, разошлись почти на равных, это если по жизням-душам считать, а не по сгоревшей технике. Сорок два двухсотых и пятьдесят трёхсотых в нашей колонне. И тридцать девять притороченных к ишакам трупов насчитала десантура когда отбивала нас из плена. Да, в плен духи смогли взять только нас четверых. Кучно минами тогда мою группу накрыли. От неё вот только мы и остались, но две другие группы смогли отбиться и продержаться до подхода бронегруппы из бригады.

      Мой личный счёт – разгромный. Для меня. За два боя точно могу сказать только о десятке упокоенных духов. И ещё более точно – про сорока двух погибших под моим командованием бойцов. Итог – 24 : 60. Это ж сколько мне тут торчать, чтобы выправить счёты?

      Со мной в палате лежит-лечится старлей из той роты десантно-штурмового батальона нашей бригад , что меня и моих бойцов из плена спасла. К нему иногда заходят сослуживцы. Выцеливаю начштаба десантно-штурмового батальона и начинаю приступ. Прошу забрать меня в десантуру. Хвастаюсь своими спортивными разрядами. Обещаю накрыть поляну. После нескольких разговоров батальонный НШ почти сдаётся. Если после выздоровления смогу сдать десантные нормативы, то обещает походатайствовать о переводе в бригаде.

      Готовлюсь – потею – тренируюсь. Через два месяца – выписка. Нормативы сдал. Получаю назначение взводным в ДШБ нашей бригады. Радость – в ротной оружейке обнаруживаю свой СКС.

      Осень 83-го. Почти год в ДШБ. Задачи выполняли разные. Были и рейды-засады, были и зачистки и сопровождения колонн. За год в моём взводе погибло двое бойцов, ещё троих комиссовали по ранению. Но, духов мы намолотили знатно. На свой личный счёт записал тридцать две басмаческие жизни. 56 : 62.

      Счёт закрыть не удалось. Три года в Афгане – перебор по мнению командования. Уезжаю в Союз, сначала в отпуск, а потом к новому месту службы, в звании старшего лейтенанта. И на китель наконец-то не стесняясь пришиваю золотые нашивки за ранения, потому как кроме них могу ещё похвастаться медалью «За боевые заслуги» и орденом «Красной Звезды». Ну, и конечно пришлось потратиться-проставиться за запись в охотничьем