Эхо шума. Дарья Палдовская

передразнил Лени. – Энси, прикинь, его даже совсем не парит, отчего станция-то обезлюдела!

      – Обезлюдела и обезлюдела, – вздохнул Багрицкий.

      – Их обоих не парит!!!

      Энси расхохоталась, она именно поэтому и любила больше всех мальчика – один он мог ее по-настоящему развеселить. Лени изобразил обиду, остальные как могли попрятали тихие смешки.

      – Здесь, между прочим, вдоль стен через каждые метров десять весит по паре противогазов. Древних, странных противогазов. Газовых, не космических – в космосе такие не выдержат. Газовые костюмы на космической станции, Энси! Фишку сечешь?

      – Мировой геноцид как джинсы клеш – стабильно приходит и выходит из моды, – мягко заметила та. – Огромный научный центр на краю галактики: чем не лучшее место для всяких военных экспериментов? Мировая держава, все такое.

      – Так, ребят, здесь и так не весело, давайте не будем сгущать атмосферу? – попросил доктор.

      Син что-то одобрительное мыкнул. Прокомментировал, но в ответ услышал лишь шум. Включил-выключил приемник. Еще раз. И еще раз.

      – Энси…

      – Опять пропали. Стены в самом деле прочные. Не переживай.

      – Циня бы сюда.

      – Чтобы его сюда, неизвестно еще в какую щель Вселенной нужно забиться. А потом, какими наручниками скручивать Фархада, чтобы тот его не убил.

      – Но толковый же был человек.

      – Да, – Энси склонила голову. – Был.

      Откинувшись назад, Син скрестил руки на груди и сполз вниз по креслу. Усы снова принялись барабанить по макушке.

      Глава 03. Прошлое нередко ближе, чем думается

      Сбой системы: точное местоположение неизвестно

      Станция, зона столовой

      201х год по старому летоисчислению

      Цинь громко чихнул.

      – Поминает тебя кто?

      – Я не верю в приметы. Здесь просто пыльно. И холодно.

      У Циня было жесткое лицо, по которому словно прошлись утюгом – плоское, темное и недовольное. Сам он был невысоким и жилистым и, как это часто бывает с дальневосточной азиатской кровью, неопределяемым возрастом: ему могло быть и как двадцать два, так и сорок четыре, если вообще не семнадцать.

      Сейчас они с напарником Азаматом и вынужденным человеческим балластом выполняли привычное поручение от босса – это если не считать местности. Запорошенное пылью помещение наводило тоску своими высушенными растениями и истлевшими бумажными гирляндами из цветных бумажных колечек. Вид обветшалой станции был позабытым – за последние годы Цинь привык работать только с людьми. Ну как работать – ликвидировать лишние глаза, уши и прочие части тела.

      И без того подозрительный, сегодня Цинь чувствовал обострение. Он поправил перчатку, под которой привычно ныла рука. Он снова чихнул.

      – Ты там не простудился?

      – Иди ты.

      Азамат пожал широкими плечами. Его большие темные глаза медленно водили по запорошенной пылью мебели. Он выглядел скучающим, только иногда нос кривился от запаха, царившего в опустевшей столовой – горько пахло миндалём.

      – Зачем