Даргорея. Элеонора Гранде

называют дядей. Хоть и шурины они брату моему Мирту. Значит, по родственным связям мы равны. Я-то Милане деверем доводился.

      Другое дело – племянница Изабелла. Шайтан в юбке, а не девчонка. Своевольная. Я ведь к ней всей душой. И советом, и делом помочь готов, и научить. А она слушать меня не хочет. Как еж лесной фыркает да колючки выставляет. Только отца и признает. И тот хорош. Разве можно девчонку то на охоту с собой тащить, то позволять целый день книги читать и с паломниками вопросы мироздания обсуждать? Но и гневиться на нее долго невозможно. Глянет своими глазищами, улыбнется и растопит сердце. Вот и сейчас. Куда ее понесло? Ищи теперь!

      Шел я медленно, пристально вглядывался в противоположный берег. Там стремнина, валуны за собой огромные перекатывает. Но вдруг… тело за корягу или расщелину зацепилось. Так добрел до моста. Собачий лай слышался далеко впереди. Привязал коня. Осторожно ступая по шатким доскам, добрался до середины. Осмотрел скалы, лес, русло реки. Голова закружилась.

      «Да, дает возраст почувствовать прошедшие годы, чего уж греха таить. Раньше бегал через этот мост, а если спорил, то верхом на горячем жеребце скакал до другого берега. Теперь же и пешком еле иду», – признался себе в мыслях.

      Прикрыл глаза. Передо мной вновь всплыли воспоминания далеких дней и образ Миланы.

      – Ты жива, Милана. Ты жива. Почему я верю в это, ведь столько лет прошло? – задал себе вопрос шепотом.

      – Дядя!

      От неожиданности я вздрогнул. Беркут гнал коня галопом и кричал:

      – Дядя!

      – Что случилось? – отозвался я нехотя.

      Ускорив шаг, я вернулся к началу моста. Отвязал коня и вскочил в седло.

      – Собаки сошли с ума!

      Джигит остановил жеребца, подняв на дыбы.

      – Объясни спокойно, Беркут. Что случилось?

      – Собаки сначала взяли след. Потом стали кружить на маленьком пятачке у реки и скулить, – затараторил парень, гарцуя на горячем скакуне.

      – Показывай, – оборвал его взволнованно и пришпорил коня.

      Странная картина открылась передо мной, когда мы прибыли на место. Мужчины не могли утихомирить собак у грота, затерявшегося в кустах бредины. Псы носились как ужаленные среди груды камней и валежника то подбегая к самой кромке воды, то взбираясь на крутой берег. Рычали, ощетинившись, на земляной лаз, но внутрь не шли. Даже под угрозой плети лишь скулили и жались к хозяевам.

      Аккуратно, чтобы не повредить ноги, спустился. Приказал взять мечущихся животных на поводок, увести подальше, чтобы успокоить. Сам же подошел к гроту и, раздвинув гибкие ветви, заглянул внутрь. Мне бросились в глаза обрывок белой ткани и недоеденная сырая рыбина. Девчонка была здесь. Я взял в руки лоскут. Выпутался из ветвей и обернулся.

      – Изабелла была в гроте, – сказал я, показывая находку Алмазу. – Ниже по реке видели что-нибудь?

      – Нет! – Завертел головой тот.

      – Неужели Дария упокоила ее в своих водах? – понурившись, пробормотал я.

      – Дядя, а правду говорят, что где-то здесь удда живет? – прошептал Беркут.

      – Брат,