Мы люди… Мост. Олег Моисеенко

ему слово, и он расскажет, где искать бандитов и кого бы надо арестовать из местных.

      Кузьма видел, что Василий рвется высказаться, и догадывался, о чем он будет говорить. Так и получилось: слова у Василия выскакивали быстрее мыслей, из-за этого изложение придуманного им плана получалось непоследовательным и сумбурным. Переводчик сглаживал его многословие, и офицер уловил в предложении этого старательного полицейского важную информацию: он готов провести солдат незаметно к базе бандитов, останется только их уничтожить, а чтобы они не ушли, как рыба из бредня, просил выделить под его начало с десяток полицейских. Немец долго пытался понять, что такое бредень, а потом рассмеялся. Сиял и Василий. Ему накануне снился сон из детства. Они с Алексеем ловят бреднем рыбу в заросшем камышом озере, на берегу стоит дед Варивон и кричит: «Растягивай, растягивай бредень, захватывай ближе к берегу, а то рыба уйдет», – руками смешно машет, показывая, как возле берега захватывать. Тот сон и всплыл в его докладе немцу, и, как оказалось, к месту.

      Заволновались Новоселки, проявляли волнение и здешние полицаи – их напугал приезд немцев из жандармерии: те сразу, если обнаружатся партизаны, да еще, не дай Бог, завяжется бой и будут погибшие, тут же вызовут подкрепление из охранной дивизии, а те не щадят никого – спалят всю деревню. С опаской ожидали люди нового дня. Утро как утро, светило солнышко, пели на разные лады свои незамысловатые песенки птицы, только одна кукушка портила Василию настроение: прокукует два-три раза – и замолчит, не хочет прибавлять ему годов жизни, а он наудачу и задал такой вопрос, как услышал ее пение. Опять спросил, а та «ку-ку» – и замолчала. А тут еще и мать донимает обидными словами:

      – Куда ты собираешься? Ты же раненый, у тебя же нога исправно не работает. Можешь же отказаться от такой службы, да и мне людям в глаза смотреть, думаешь, легко? – и заплакала.

      – Еще посмотрим, чья возьмет, плясать перед тобой будут, завистники, – со злом отвечал сын, уже готовый выходить со двора.

      – Не надо мне никаких плясок, мирно хочу жить с людьми, как и раньше жили. А это разве жизнь – страх один, – неслись материны слова вслед Василию.

      Ему в подчинение было выделено семь незнакомых полицаев, их задача была обнаружить бандитов, не дать им разбежаться и вызвать подкрепление. Остальные километрах в трех выстраивались цепью и двигались в направлении, которое подсказывал Василий, и оно совпадало с планом операции. Немцы на мотоциклах следовали за цепью, в любой момент готовые, если позволяла местность, оказать помощь. По прикидкам Василия, сеть получалась жидкой: «Так вся рыба может ускользнуть – и не заметишь. Вот я им покажу, что может Василий, а Степан в ногах валяться будет, просить живым оставить. И ведьма эта завоет у меня». Обуреваемый такими мыслями, он со своей командой вошел в лес. Он приказал идти шаг в шаг; если слышал позади звук треснувшей ветки, останавливался и испепеляющим взглядом