Мы люди… Мост. Олег Моисеенко

Петька любил в детстве.

      В один день лагерь опустел. Разъехались двумя колоннами: первая – в Калиновку во главе с Лукиным, а другая – на одной телеге под управлением Степана в Новоселки. Нужно было не упустить время и засеять людские огороды, да и не дать зарасти колхозным полям.

      Лукин перед убытием собрал всех в семейном лагере и требовал в первую очередь помогать в посевной партизанским семьям, одиноким женщинам и тем, у кого ушли на фронт мужья и дети, а еще просил не забывать вести наблюдение и выставлять охрану на дорогах:

      – А то сцапает нас проклятая немчура, как коршун цыплят у Вениамина.

      Эти слова вызвали всеобщий смех. А потом уже более серьезно Лукин добавил:

      – Поможем людям с посевной – люди нам поверят, поверят, что Красная армия жива. Посевная для нас на данный момент как рубеж обороны; он вроде бы невидимый, только от него будет зависеть, как мы будем воевать дальше, а немцы и полицаи не дадут нам много времени на это, казалось бы, мирное дело.

      Накануне отъезда в Новоселках для выяснения обстановки побывали Устименко с Грушевским и Федором, встретились они и со связником из Сергеевки. В деревнях жили пока тихо и мирно, поэтому было предложено в Новоселки направить Степана с Алесей. Оставался открытым вопрос насчет Варвары. Грушевский настойчиво предлагал посетить ее и помочь чем можно, Устименко резко возражал: по его мнению, это была ей медвежья услуга. Об этом быстро станет известно немцам, и тогда может случиться всякое. Того же мнения придерживался и Федор. Остановились на том, что надо это деликатное дело поручить Степану – пусть сам решает, ему виднее, как быть с Варварой.

      Степан Арину и Алесю с детьми к своему двору подвез к вечеру. Наблюдение за дорогой, что вела из Высокого, он поручил внуку Змитроку и его другу Коле. Появление Степана и Алеси новоселковцы встретили настороженно и с некоторым удивлением. Пошли между ними тихие разговоры: «Не побоялись вернуться. А надолго ли? А вдруг полицаи или немцы нагрянут, им же несдобровать тогда». А некоторые с затаенной надеждой и завистью говорили: «Вернулся с конем». Более рассудительные отвечали: «Поживем – увидим, как оно будет».

      Через день Степан на своем огороде посадил картошку, помогать Арине и Алесе пришла Маланья – так они и управились с этой работой, а потом засеяли огород Маланье – и пошло дело. Люди поняли, что помогает Степан солдаткам и вдовам, и тут же образовалась немалая очередь, кому нужна была помощь; за день он успевал засеять два огорода, да еще мог вспахать небольшой участок под посев зерновых или льна.

      Степан своим конем в тот день пахал уже третий огород. Заканчивая борозду, он решил дать коню передых, да и самому надо было отдышаться; перевернул набок, вверх лемехом плуг и пустил коня пощипать травичку, а сам присел прямо на землю, держа вожжи в руках. Приметил, что в его сторону по тропинке, что вилась по-за огородами, шла женщина; в ней Степан признал Машу, жену полицая Аркашки Дудянова, который был убит зимой при нападении