Фантазиста. Первый тайм. Надежда Сухова

первого залпа, я отскочил от окна. После второго мне стало страшно, и я поспешил покинуть гостиную. И в этот момент состоялась наша с отцом первая встреча.

      Откуда он вырулил, я не заметил, потому что был напуган фейерверком. Папаша мой, видимо, тоже был невнимательным от рождения, а может, просто не ожидал, что ему под ноги бросится восьмилетний мальчик… В общем, мы столкнулись с ним на полном ходу. Не знаю, как ему, а мне было очень больно, потому что он мне здорово заехал в лоб локтем. В следующую секунду с уст отца сорвались несколько отборнейших ругательств, какие можно услышать только в очень эмоциональных матчах очень принципиальных соперников. Я, понятное дело, встал как вкопанный. Все слова, что я хотел произнести в минуту нашей встречи, вылетели у меня из головы, а язык примёрз к нёбу. Я смотрел на отца полными надежды, любви и волнения глазами, а он… Он просто отодвинул меня в сторону и быстро направился к двери, ведущей в сад. Видимо, спешил на фейерверк. Он даже не взглянул на меня! Не говоря уж о том, чтобы почувствовать родственную связь. Я был в шоке. Я смотрел ему вслед, пока за ним не закрылась дверь, и не мог пошевелиться. Лоб у меня болел, а отец, я думаю, уже забыл о нашем столкновении, словно я был какой-нибудь глупой кошкой, попавшейся ему под ноги.

      Не знаю, сколько времени я простоял ошарашенным – минуту или десять. Вдруг мне на плечо легла чья-то рука. Я вздрогнул и обернулся: позади меня стоял Джанлука.

      – Разбудили тебя, да, пострел? – улыбнулся он. – Пойдём я тебя уложу.

      Я молчал и не сопротивлялся. Что толку протестовать, когда мир вокруг тебя рушится, как в голливудских фильмах? Джанлука дождался, пока я заберусь под одеяло, и сел на край кровати. Он был пьян и весел, и ему не было дела до чужих трагедий.

      – Рассказать тебе сказку? – игриво поинтересовался он.

      – Спасибо, но я уже большой, – промямлил я. Мне хотелось, чтобы он побыстрее ушёл и оставил меня наедине с моим несчастьем.

      – Хочешь, принесу тебе пирожных? – неожиданно предложил Менотти.

      И тут во мне произошёл раскол. Жадная и равнодушная часть меня, которой всегда было плевать на душевные терзания, заставила меня с радостью воскликнуть:

      – Хочу!

      Джанлука хохотнул и быстро вышел из комнаты. Я ругал себя за самопредательство, за то, что променял переживания от встречи с отцом на бисквиты, но, когда явился Менотти, муки совести тут же сошли на нет. Он принёс четыре разных пирожных на блестящей тарелке и большой стакан сока.

      – Не надуй в кровать только ночью, – пошутил он и снова сел рядом. – Мне больше вот это понравилось. Попробуй!

      Я взял пирожное, на которое указал футболист, и откусил от него большой кусок. Оно действительно было очень вкусным, нежным и буквально таяло во рту.

      – Когда я был маленьким, мы жили в пригороде, и я мечтал, чтобы папа хоть раз в жизни свозил меня посмотреть городской фейерверк, –