Лето 1969. Элин Хильдебранд

одну мини-юбку. В конце концов, ей придется проситься жить у Раджани. Или провести лето на Нантакете с Экзальтой, Кейт и Джесси. Немыслимо. Когда же, когда же, когда она научится держать язык за зубами?

      Но тут Эван расплывается в кривой улыбке.

      – Случается, – признается он, – хотя официально курить в доме запрещено. Еще не разрешается употреблять алкоголь и приводить гостей противоположного пола.

      – Это все и правда запрещено? – уточняет Кирби. Ничего удивительного, что Дэвид с такой готовностью выписал чек. Должно быть, предварительно убедился, что это место – натуральный монастырь. – Серьезно, Эван? – Она тянется к его бледной, как пудинг, кисти. Эван подпрыгивает, и Кирби отдергивает руку: в последнюю очередь она желает наградить беднягу эрекцией.

      – Ну официально – да, – тянет Эван.

      – А как насчет музыки? Музыка-то разрешается?

      – Если только не слишком громко.

      Кирби поджимает губы. Доверие Эвана придется завоевывать постепенно. Она расстегивает молнию на чемодане.

      – Я взяла только шесть пластинок.

      У Кирби ушло несколько часов на то, чтобы выбрать эти шесть, которые поместились в ее сумку. В конце концов она решила, что важнее всего взять альбомы для разных настроений: ликования, гнева (личного и политического), надежды (личной и политической), разбитого сердца, спокойного самоанализа и дождливого дня / воскресенья. Оптимистично настроенная, она достает альбом «The Second».

      – Тебе нравятся Steppenwolf?

      Через несколько минут Кирби и Эван О’Рурк уже лежат на крыше, опираясь на локти и обкурившись до беспамятства; на заднем плане завывает Джон Кей. С крыши открывается потрясающий вид на Серкет-авеню, Оушен-парк, пролив Вайнярд-Саунд. В нынешнем состоянии Кирби гораздо легче терпеть Эвана.

      – У меня есть работа: я буду убирать номера в «Ширтаун Инн», – говорит она.

      – Это в Эдгартауне, – сообщает Эван. – У тебя есть машина?

      – Нет.

      – А велосипед?

      – И велосипеда нет. И нет денег на велосипед, даже подержанный.

      – Так как ты будешь добираться до Эдгартауна и обратно? – вопрошает Эван.

      – Думала ходить пешком.

      Эван разражается хихиканьем. Если Кирби закроет глаза, можно поклясться, что рядом с ней десятилетняя девочка.

      – Слишком далеко, – наконец выговаривает Эван. – Дотуда три мили, не меньше.

      – Три мили – не так и далеко, – храбрится Кирби, хотя ее сердце екает.

      Она привыкла к Нантакету, где на весь остров – один город. На Винограднике Марты шесть городов, некоторые из них довольно далеко. Она смутно знала об этом, но совершенно не задумывалась, как на самом деле станет добираться.

      – И что же мне делать?

      – Будешь ловить попутки, – советует Эван. – Для таких милашек, как ты, это проще простого.

      Следующим утром Кирби рано встает, завтракает одной из первых – овсянка со свежей черникой, коричневым сахаром и молоком, а еще тарелка ржаного