Второй обсидиан. Дар Льдов

рубежом, за рубежом

      Придет конец всему,

      Земля там срезана ножом,

      Вода бежит во тьму.

      И мириады дальних звезд

      Висят над этой тьмой.

      Я жизнь свою сюда принес,

      Здесь путь проляжет мой.

      Я страшен стал, так говорят,

      Смотря со стороны.

      Событий вспоминаю ряд,

      Как фазы у луны.

      То время, где я был красив

      И полон был надежд…

      Когда в расцвете грёз и сил

      Переступал рубеж.

      Поздний Милиан. «Терновая поэма»

      В Трансволо отряд буквально провалился, точно пригоршня камушков в пропасть: все-таки Паю было далеко до совершенства. Это проявлялось еще и в том, что путь сквозь звезды по-прежнему пролегал слишком близко к одной из них.

      – Мир-первоисточник! – с восторгом крикнул Джармин, указывая на золотое светило. – Пай, пожалуйста, можно посмотреть поближе?

      Впечатление от открытия Джармина нахлынуло на отряд, как волна. В том, что мальчик попал в самую точку, не усомнился даже Ирин. Напряженность, обычно превращавшая его красивое юное лицо в гримасу, впервые исчезла; маленький хмырь, недавно грозивший человеку смертью, был удивлен и растроган не меньше остальных. Ирин Фатум, маленький хмырь, выглядел в лучах чужого солнца обычным мальчишкой, улыбчивым и добродушным, таким, с которым хочется дружить. С ума сойти! И если последний разговор в Фираске и оставил суровую брешь в доверии в отряде, то сейчас в эту брешь явно налили клея.

      – Я… я и сам хотел бы, Джармин, – пытаясь справиться с удивлением, проговорил Пай. – Но я боюсь за вас. Даже на такое расстояние подходить к звезде опасно. Мы можем погибнуть, если подлетим ближе…

      – Жаль… – вздохнул Джармин.

      – Слушай! Как думаешь, а нельзя ли использовать Трансволо для путешествия меж миров? – высказал восторженное предположение Милиан.

      – Я попробую однажды, – улыбнулся ему Пай. – Я и сам об этом думал.

      Звездные россыпи, и золотое солнце мира-первоисточника погасли единым махом, словно кто-то уронил занавес между маленьким отрядом и бескрайней пропастью космоса.

      Странная картина предстала глазам десяти, когда под их ногами появилась текучая песочная поверхность. Мир был черен. Но ровно половину этой черноты усеивали звезды Омниса, пусть и слегка в непривычном ракурсе. Бархтную черноту же другой половины не разбавляло ничто. Ровный, безветренный холод моментально пробрал до костей.

      – Где мы? – спросил Лайнувер. Он был несколько менее спокоен, чем ему хотелось бы.

      – В Кулдагане, конечно, – с улыбкой пояснил Бала. – Я здесь бывал с учителем. Именно так и выглядит кулдаганская ночь вдали от городов, когда ничто ее не освещает. Будь здесь облака, мы бы не отличили землю от неба. А что холодно, так по ночам в пустыне всегда холодно.

      – Что случилось, Пай? – настороженно спросил Джуэл. – Мы должны были оказаться в городе.

      – Я не рискнул, – признался маленький