Псалтырь русского философа. Владимир Варава

точка тоски как стрела заката —

      Путь ее.

      Взмах крыл ее как парус ненастья, —

      В тени его жизни наши.

      Крик ее в глухоту дня —

      Знак свирепой участи,

      Поджидающей нас на рассвете.

      Зов ее неземной стати —

      Призыв в келью смерти,

      И воля ее —

      Воля холодного ужаса,

      Воля белого дня и желтого неба,

      В которых нет нас.

      И смотрел я, Господи, в то страшное небо,

      Где птица вершила дело свое.

      И понял я, что все во власти дня,

      Имя которому – полет птицы.

      И спасенья от него нам ждать нельзя,

      Ибо взмах ее крыльев —

      Темная судьба наша.

      И неподвластно ничему земному

      ее гордое парение.

      Полет ее был столь недвижен и страшен,

      Что подумал я, —

      Вот смерть моя в ясном небе дня летит ко мне,

      И ничто не препятствует ей, никто не остановит ее.

      Зачем Ты, Господи, послал этих птиц

      на погибель нашу!

      Псалом 20

      Видел я в детстве, Господи,

      Как уходящее солнце бросало свой свет

      на стены домов,

      И тоска восторга вошла в мою душу.

      Псалом 21

      Как ничтожен порядок мира, Господи.

      Как пусты цели человека,

      Как глупы его стремления к истине.

      Как корыстны движения к добру.

      Как похотливы устремления к красоте.

      Как слеп человек, что не видит,

      Что история – его провал,

      И ничему не дано было свершиться,

      Ибо подчинил он себя авторитету и власти:

      Власти мелкого авторитета

      и авторитету мелкой власти;

      Ибо всякая власть есть подлая власть,

      И всякий авторитет есть мелкий авторитет.

      И дом бытия —

      Уже не его дом,

      И не пастух он более,

      И не жрец.

      Псалом 22

      Видел я опять мертвого человека, Господи.

      Видел глухую безответность в его лице,

      Видел бездвижные черты —

      Ад в глазах его —

      Страшная маска нашей вечной разлуки.

      И смертная тоска пронзила сердце мое:

      Непостижимое вершится пред гробом —

      Череда дней наших, грядущих в ничто,

      В никуда, низачем.

      Безмолвие мертвого —

      Белая птица, стон у дороги.

      Псалом 23

      Когда же исчезнут враги мои, Господи!

      Как ненавистны они.

      Ведь пока они живы,

      Лишь гнев и презрение вызывают во мне,

      И не могу я молиться о них живых.

      Когда же умрут,

      То, как все мертвые,

      Пробудят жалость и страх,

      И тогда я смогу сделать им доброе,

      Вспомнив о них.

      Псалом 24

      Красная заря рассвета предстала взору моему,

      Господи,

      Когда вышел я на просторы утреннего мира.

      Низкое солнце поднималось все выше и выше,

      Наполняя ужасом и восторгом душу мою.

      Захотелось мне,