Есть ли снег на небе. Яков Шехтер

в гости. Мелех крепился, сделав вид, будто ничего не случилось, и принялся рассказывать о ребе Исроэле. Обманутые его спокойствием, Гони и Рива, как только Крейна отправилась на кухню принести закуски, тут же взялись за старое.

      Мелех не сдержался и поднял голос. И что вы думаете, нимало не стесняясь, дочери ответили ему тем же. Прибежавшая на крики Крейна застыла в дверях, от изумления прикрыв рот рукой. Расстались нехорошо, плохо расстались, и с той поры отношения между Мелехом и дочерьми сильно охладели.

      Пролетело полгода. Все было хорошо, успешно и правильно. Он жил с доброй, богобоязненной женщиной, которая искренне о нем заботилась, дела шли прекрасно, бессовестные дочери пытались вымолить прощения. И все-таки…

      Он так и не полюбил Крейну. Несмотря на все ее достоинства, несмотря на заботу и преданность. Покойная жена прочно заняла в его сердце место, куда могла проникнуть женщина, и даже мертвой не пускала туда посторонних.

      Крейна не сумела возместить Мелеху того, чего он ожидал от дочерей. Вернее, никто на свете не мог дать ему то, что могли бы дать эти две неблагодарные свиньи. И чем дальше уходило время, с тем большей отчетливостью Мелех понимал: к прошлому нет возврата и его отношения с детьми навсегда останутся такими, как сейчас.

      Это был настоящий удар от Всевышнего. Беспощадный, безжалостный удар прямо в сердце. Только кровь от этого удара не затихла, как после кулака слуги Ривы, а сочилась, не переставая, каждый день.

      «Что я не так сделал? – без конца размышлял Мелех. – Ведь не может справедливый Господь просто так наслать на человека беду?! Чего я не заметил, упустил, не исправил в воспитании девочек? Меня словно ослепили, и какие-то важные вещи, мимо которых по своей слепоте я прошел, возвращаются теперь уже в качестве наказания».

      Он никогда не предполагал, что будет так страдать из-за дочерей. В его жизни всегда главным был заработок, семью-то ведь надо кормить, потом долг перед Богом, синагога, учеба, выполнение ритуалов, а уже потом семья. И вот теперь всемогущий Бог безмолвно стоял в стороне, наблюдая, как исходит кровью сердце бывшего короля Лимны.

      Сладкие, ласковые девочки из далекого прошлого приходили к нему во снах, спорили, кому какая достанется ручка, и танцевали вместе с ним вокруг субботнего стола.

      С каждым днем переносица болела все сильнее и сильнее, а сердце по ночам стучало так громко, что Мелех, боясь разбудить Крейну, тихонько вылезал из кровати, шел на кухню и, упершись лбом в холодное стекло, стоял до рассвета, уставив в темноту невидящие глаза.

      Пустое письмо

      Больше всего на свете Берл любил качели. Раскачаться что есть сил, стоя на доске и держась руками за цепи, а в самой верхней точке, оттолкнувшись, прыгнуть и полететь, точно птица.

      И хоть был Берл немалым шалуном, но голова у него на плечах сидела крепко. Перед прыжком он внимательно осматривал площадку, куда должен был приземлиться, убирал камни и палки. Прыгал, словно кошка, всегда ловко попадая на ноги. Когда же прыжок выдавался особенно высоким, случалось пускать в ход