Есть ли снег на небе. Яков Шехтер

правую руку, а кому за левую. И как привозил им подарки, возвращаясь из поездок, и как они ахали от восторга, разворачивая пакеты.

      Воспоминания всесильны, они способны до неузнаваемости расцветить серую реальность. И чем больше вспоминал Мелех, тем мягче становилось его сердце.

      Пустяшное дело нежданно-негаданно принесло солидный барыш, и к ребе Исроэлю Мелех сумел попасть лишь на третий день своего пребывания в Садигуре.

      – Сделай вот что, – сказал Ружинер, выслушав сомнения и страхи Мелеха. – Напиши жене и дочерям три письма. Мол, опять не повезло, полностью разорился, даже заложил одежду. Нет денег на обратный путь, пусть вышлют как можно быстрее. И подождем ответов.

      Мелех вышел от ребе слегка обескураженный. Он-то рассчитывал, что цадик заглянет за границу реальности и даст точный ответ, как поступить. Предложенную им проверку Мелех мог вполне придумать сам.

      «Мог бы то мог, – сказал он себе, вернувшись на постоялый двор, – только никогда бы не решился на такой фокус. Однако если праведник велит, нужно выполнять».

      Три письма вечерней почтой ушли во Львов, чтобы оттуда попасть в Лимны, а Мелех отправился в бейс мидраш, открыл Талмуд и несколько дней провел, наслаждаясь учением.

      Боже, как славно было сидеть над открытой книгой. Сказал Рав, возразил Шмуэль, Абайе и Рова, рабби Йоханан и Реш-Локиш. Так радостно и спокойно он провел целую неделю, что даже стал задумываться, не бросить ли ему в самом деле свои торговые дела и остаток жизни провести в бейс мидраше. Хватит, поработал! Пора подумать о душе и вечности.

      Три ответных письма прибыли в один день. Прежде чем их открыть, Мелех прочитал всю книгу псалмов, омыл руки и чуть дрожащими пальцами разрезал конверты.

      «Досточтимый и уважаемый отец, – писала Гони. – Как ты помнишь, через два месяца состоится свадьба твоей старшей внучки. Мы выдаем ее замуж за сына большого богача из Ровно, и чтобы не ударить в грязь лицом перед будущими родственниками, были вынуждены войти в большие расходы. Увы, но сейчас я могу послать тебе только маленькую сумму для пропитания. Даст Бог, дела наладятся, тогда сможем вернуться к этому разговору. Со всех точек зрения тебе лучше оставаться в Садигуре, рядом с праведником».

      «Любимый папочка! – отвечала Рива. – Я так рыдала над твоим письмом, что бумага размокла от моих слез. Что за жестокая судьба, что за безжалостная фортуна?! С первой же возможностью я вышлю тебе старую одежду моего мужа, ты с ним одного роста, и она тебе, вне всякого сомнения, придется впору. Думая о твоем будущем, я абсолютно убеждена, что тебе ни к чему возвращаться в Лимны к этой чужой женщине, а куда правильнее поселиться в Садигуре возле цадика и посвятить себя учебе».

      «Мой дорогой муж, – сообщала Крейна. – Я продала свои серьги и выслала тебе деньги. Их хватит на дорогу и одежду. Возвращайся скорее, с нетерпением жду от тебя добрых вестей».

      Все было ясно. Более чем ясно. Тем же вечером Мелех отправился в Лимны, предварительно произведя кое-какую покупку. По дороге