Инстинкт матери. Барбара Абель

не может шампанское, а потом, она не хотела, чтобы мы ее ждали… В последние дни… очень устает.

      – И правда… Почему именно шампанское? – спросила Летиция. – Бутылочка вина была бы очень кстати.

      Вопрос явно застал Сильвэна врасплох. В поисках веской причины он принялся блеять «ну да», «потому что», «видишь ли…».

      – Нет, я все-таки не понимаю, – заметила Летиция, откровенно забавляясь смущением друга.

      Это смущение не давало ей покоя, засев, как соринка в глазу: ведь бутылка шампанского, в общем-то, не нуждается в поводе ее распить… Ну, конечно! Ее предлагают, когда хотят сообщить какую-нибудь хорошую новость!

      Летиция с подозрением оглядела Сильвэна, почувствовала, что здесь что-то кроется, и подождала подсекать рыбку. И вдруг все поняла.

      – Она тоже беременна! – вскрикнула она, вскочив с кресла.

      – Чего? – пролепетал Сильвэн, еще больше смущаясь.

      – Вы собираетесь родить ребенка? – с сияющей улыбкой крикнул Давид.

      – Нет! – забеспокоился Сильвэн. – В общем… На самом деле…

      Звонок в дверь спас его от неловкости. Летиция вскочила на ноги и, живот вперед, двинулась в прихожую.

      – Мои поздравления! – успела она крикнуть, исчезая за дверью.

      – Не говорите ей ничего! – умоляюще прошептал Сильвэн. – Она взяла с меня слово, что я ничего вам не скажу и с этой новостью мы подождем.

      Потом испуганно взглянул на Давида:

      – Она меня убьет!

      Давид рассмеялся, встал с места и обнял друга:

      – Добро пожаловать в наш клуб! Какой срок?

      – Три месяца.

* * *

      Когда Летиция открыла входную дверь, она была так счастлива, что просто сияла.

      – Милая моя! – воскликнула она, рассмеявшись. – Наши дети будут расти вместе, это так здорово!

      Потом, не дав подруге времени отреагировать, она бросилась ей на шею.

      Глава 2

      Потом, при воспоминании об этом вечере, первое, что приходило в голову Давиду, было ощущение прекрасного мгновения, невероятное счастье, сквозившее в каждом взгляде, в каждом жесте, в каждом произнесенном слове. Планы на будущее, обещания, смех, ощущение уверенности, что семья выбрала для себя самое лучшее, а у него, бездомного сироты, теперь есть свой порт приписки. Брошенный ребенок, он таскался по приемным семьям, и ему было трудно карабкаться по изрытой и немощеной дороге жизни, где таким хрупким было равновесие между добром и злом. Сто раз он совсем пропадал и сто раз выбирался, а потом попал в руки правосудия, и пришлось все начинать с нуля.

      Вернуться к самому началу, к истоку.

      Его истоком стала она, Летиция. И ребенок, которого она носила. Их малыш. Сын, которому он даст все, чего сам был лишен, и будет держать за руку, указывая добрый путь. Он говорил «добрый путь», потому что, по его мнению, «правильного пути» не существовало. Это было ложное понятие, мираж, которым завлекают детей, чтобы они стали в строй. Никого не обгонять. Не высовываться. Идти прямо вперед, опустив голову и не глядя по сторонам.

      Ну уж нет!

      В жизни