Офицеры и джентльмены. Ивлин Во

кусств. – Только не Мартин. Линия горизонта слишком низка, да и масштаб отнюдь не эпический.

      Они стояли в самом начале Сент-Джеймс-стрит. Чуть дальше весело полыхал клуб «Черепаха», и отблески пламени придавали карикатурный вид фасадам зданий начиная от домов на Пиккадилли и кончая дворцом.

      – В любом случае здесь слишком шумно, чтобы продолжать дискуссию.

      В близлежащем парке грохотали зенитки. Где-то в районе вокзала Виктория прогремела серия взрывов.

      С мостовой напротив «Черепахи» группа прогрессивных новеллистов, облаченных в униформу пожарных, лила жиденькую струю воды в окна комнаты для утреннего отдыха.

      Гай вспомнил Страстную субботу в Даунсайде. Тогда он был еще совсем ребенком. В его памяти встало ветреное мартовское утро, снова увидел широко распахнутые двери недостроенного крыла аббатства, заходящихся в кашле школьников, трепещущее на ветру белье, пылающую жаровню и священника с кропильницей. Казалось, что патер, как это ни парадоксально, благословляет пламя святой водой.

      – «Черепаха» всегда была неважным клубом, – заметил Йэн. – Мой родитель был его членом.

      Он зажег погасшую сигару, и в тот же миг где-то на уровне их колен какой-то голос произнес:

      – Немедленно погасите огонь!

      – Абсолютно нелепое предложение, – сказал Йэн.

      Они перегнулись через находящиеся рядом перила и где-то в глубинах узрели каску, украшенную буквами «ГПО» – Гражданская противовоздушная оборона.

      – Уйдите в укрытие, – продолжил голос.

      Над их головами, во всяком случае, так им показалось, послышался нарастающий вой, за которым последовал сильнейший удар, от которого под их ногами дрогнули камни мостовой. Где-то чуть севернее Пиккадилли небо вспыхнуло ослепительным белым сиянием, а еще оставшиеся целыми стекла окна разлетелись, осыпав улицу смертельно опасным дождем осколков.

      – А ведь он, пожалуй, прав. Давай-ка оставим это дело гражданским.

      Пехотинец и летчик бодрой рысцой двинулись к ступеням, ведущим в «Беллами». Когда они добрались до ступеней клуба, гул моторов над их головами стих и ночную тишину нарушало лишь потрескивание пламени горящей «Черепахи».

      – Весьма ободряющая картина, – сказал Гай.

      – Тебе все это в новинку. Но когда картина повторяется из ночи в ночь, становится скучно. Кроме того, все эти носящиеся во все стороны пожарные машины и кареты «скорой помощи» делают наблюдение довольно опасным. Что касается меня, то я предпочел бы провести отпуск в Африке. Но этот выживший из ума маршал авиации не желает меня отпускать. Боюсь, что он воспылал ко мне любовью.

      – Ты не должен себя винить. Чего-чего, а этого никто не мог ожидать.

      – Естественно.

      В вестибюле их с преувеличенной почтительностью приветствовал ночной портье Джоуб. Он уже успел приложиться к бутылке. Его работа в окружении зеркального стекла вела к одиночеству и таила массу опасностей. Поэтому в этом сезоне никто на него не ворчал, когда он позволял себе немного расслабиться. Сегодня Джоуб изображал – сильно при этом пережимая – театрального дворецкого.

      – Добрый вечер, сэр. Добро пожаловать домой в Англию, где вы будете пребывать в полной безопасности. Добрый вечер, милорд. Маршал авиации Бич находится в бильярдной.

      – О Боже.

      – Я посчитал, что будет уместно предупредить вас, милорд.

      – Весьма уместно.

      – Говорят, что на улице по сточным канавам ручьями текут виски и бренди.

      – Ничего подобного, Джоуб.

      – Так меня проинформировал полковник Блэкхаус. Он сказал, что все запасы алкоголя клуба «Черепаха», джентльмены, бесполезно уходят в канализацию.

      – Мы этого не видели.

      – В таком случае, милорд, можете не сомневаться, что все канавы успели осушить пожарные.

      Гай и Йэн прошли в холл.

      – Выходит, твой маршал авиации все же стал членом клуба.

      – Всех это потрясло. Но выборы проходили в то время, которое газеты окрестили «Битвой за Англию», и королевские ВВС на какой-то краткий миг обрели чуть ли ни респектабельность.

      – Думаю, что на мне это событие отразится менее скверно, чем на тебе.

      – Друг мой, это кошмар для всех. Поверь.

      Поскольку окна в комнате для игры в карты разнесло взрывом, любители бриджа, прихватив с собой листы с расписанными пульками, расположились в общем зале.

      Если в сточных канавах на улице виски и бренди все же замечены не были, то здесь они действительно лились рекой.

      – Привет, Гай. Давненько тебя не видел.

      – Я только сегодня вернулся из Африки.

      – Странное время ты для этого выбрал. Я на твоем месте предпочел бы задержаться там.

      – Меня отослали домой, поскольку я впал в немилость.

      – В прошлой войне, когда парни впадали в немилость, их обычно отправляли в Африку. Что будешь пить?

      Гай