Большая книга ужасов – 86. Мария Некрасова

И на каждой остановке кто-нибудь умирает.

      – Кто?

      – Кто нечаянно оказался рядом. Житель дома, построенного на бывшей станции, просто прохожий, который оказался в ненужном месте в ненужное время…

      – А я говорю – скелеты! – не унимался Лысый. Один мальчик вышел ночью во двор с собакой. Как раз где-то на маршруте того поезда. А утром ни мальчика ни собаки – только скелеты от них остались. Поэтому и называется «Поезд скелетов».

      – Но они же с ним не уехали! – включилась Сашка. – Те, что в поезде, не скелеты, а убийцы. Я слышала про девочку, которая специально туда пошла. Ну, чтобы проверить, есть поезд или нету…

      – Так это сверху надо смотреть, иначе не увидишь, – хихикнул Лёлик.

      – Она и полезла на крышу. И увидела поезд. Он был чёрный и без окон. А потом у неё в семье кто-то умер. Без скелетов, обыкновенно.

      – Через лагерь тот поезд, кстати, тоже идёт, – добавил Профессор. – Ну то есть шёл, когда ещё был поездом.

      – Точно! Жало-то у нас, точнее в старой части, которая за стадионом.

      – Вот где жуть – так это в старой части! – Лёлик даже вскочил. Это откуда он знает-то – неужели лазил туда? Или старшие успели рассказать…

      – Там живёт белая пионерка, – говорю.

      Нет, я не буду им признаваться, что ещё пару лет назад сама лазила с ребятами на эту старую территорию. Там правда жутковато, но здорово. Стены разрушенных корпусов изнутри расписаны посланиями из прошлого, типа «Васька дурак». Мы находили там всякую ерунду вроде разноцветных стеклянных шариков, советских игрушек и даже чей-то старый чемодан, огромный, целиком поместиться можно, и облезлый, как линяющий бегемот.

      А снаружи на каждом шагу – обломки питьевых фонтанчиков, ошмётки статуй пионеров с торчащими арматуринами там, где когда-то были руки-ноги-головы. Они ещё на постаментах, эти статуи, рассыпаются, но стоят. Мы пугали ими младших.

      По лагерю тогда ходили легенды о белой пионерке, которая приходит по ночам и закалывает всех своей арматуриной, торчащей на месте отколовшейся руки… А мы бегали на эту пионерку смотреть днём и просили её, чтобы заколола кого-нибудь из самых вредных вожатых.

      …А теперь вредная вожатая – это я. Хотелось разреветься от безнадёги и нахлынувших воспоминаний, но тут завопил Влад!

      Он взвыл, как будто его укусили, откинул одеяло и уставился на какой-то комок грязи у себя в ногах.

      Заржал Лёлик, заржали Лысый и Паша, девчонки повскакали с кроватей посмотреть, что там такое…

      – Ну-ка тихо! Что там у тебя? – Я шагнула в сторону Влада – и увидела у него на постели лягушку.

      Она ещё чуть шевелилась, но вид имела тряпичный и даже не пыталась ускакать.

      – А чего она не упрыгивает? – спросил Лёлик.

      – Ей тут нравится! – засмеялся Лысый.

      – Тихо! – говорю. – Владик, ты ведь не сам её туда положил?

      – Сам!

      – Сам! – наперебой завопили Лёлик и компания. Всё-таки они