Большие перемены. Даниэла Стил

день?

      – Операция для нее – единственный шанс, и мы постараемся сделать все возможное, чтобы она перенесла ее безболезненно.

      – И вы по-прежнему надеетесь, что можно устранить пороки без пересадки?

      – Другого выхода нет: доноров для детей слишком мало, и можно прождать месяцы, а то и годы. У нас этого времени нет.

      – Питер, а почему вы используете только клапан животного? Разве нельзя пересадить сердце целиком?

      – Ни в коем случае! Немедленно произойдет отторжение. Медицина пока не до конца не изучила тело человека: многое остается загадкой.

      Она кивнула.

      – Я надеюсь, вам удастся помочь ей.

      – Я тоже надеюсь на это.

      Мелани покачала головой, охваченная едва ли не благоговейным трепетом перед тем, что он делает.

      – Это просто поразительно: вы как волшебник, а ваши операции похожи на чудо.

      Мелани внимательно посмотрела на Питера и добавила:

      – Это замечательно – заниматься любимым делом, не так ли?

      Он улыбнулся: похоже, каждый из них был на своем месте и ей работа тоже приносила радость и удовлетворение.

      – Ваша жена работала? – вдруг спросила Мелани.

      – Нет, – покачал он головой. – Анна любила заниматься домом, заботилась о детях. А ваши дочери не ропщут из-за того, что мама так занята?

      – Случается, но не часто: мое появление на телеэкране производит впечатление на их друзей, и это им нравится.

      Питер улыбнулся: это производило впечатление даже на него.

      – Представляю, что будет, когда мои ребята узнают, с кем я сегодня обедал.

      Времени больше не было. Питер расплатился за обед, и они с сожалением поднялись, вынужденные прервать приятную беседу. Когда сели в машину, Мелани потянулась и мечтательно проговорила:

      – Здесь уже настоящее лето. Вот бы сейчас к морю, поплавать, расслабиться, позагорать.

      – А где вы обычно проводите отпуск, Мел? – спросил Питер, включая зажигание.

      – Мы все вместе ездим на Мартас-Винъярд.

      – А что там?

      Она прищурилась, взявшись рукой за подбородок, и мечтательно проговорила:

      – Это похоже на возвращение в детство. Можно представить, что находишься на необитаемом острове, весь день ходить в шортах и босиком, проводить время на пляже. Я люблю это место, потому что могу там расслабиться, мне ни на кого не надо производить впечатление, нет необходимости встречаться с теми, кого видеть не хочется. Обожаю просто валяться и бездельничать. Мы проводим там, как правило, два месяца.

      – Вы можете такое себе позволить? – удивился Питер.

      – Да, теперь это внесено в мой контракт, а раньше мне полагался месяц.

      – Вам можно только позавидовать: мы ездим в Аспен, да и то я могу побыть с детьми максимум пару недель.

      – Вам очень понравилось бы на Мартас-Винъярде! Это волшебное место.

      Это прозвучало многообещающе, и Питер впервые посмотрел на спутницу с чисто мужским интересом. Оказывается, ее волосы блестят на солнце и отливают медью, а таких изумрудных, с золотыми искрами