Два одиночества. Анастасия Мальцева

внимательно изучал в телефоне.

      Таня замедлилась, шмыгнула носом, потопталась и ушла. Седовласый всё так же сидел и не обращал ни на кого никакого внимания.

      Таня долго собиралась на море. Нужно взять сумку. И полотенце. И крем. Даже крема: для загара, от загара, от загара для лица, после загара. Солнечные очки, шляпку, парео.

      Из трёх новых купальников Таня не могла выбрать ни одного. Во всех она была страшной. Тут – попа висит. В этом – грудь кажется ещё меньше. Ну а этот – совсем уж бабушкинский. И зачем покупала?

      Утренний задор испарился. Куда она такая пойдёт? На пляже, небось, одни только красотки. И тут она – здрасте, пожалуйста!

      – Не пойду… – Таня плюхнулась на крвоать, надула губки, как обиженная малышка, и пнула ногой пляжную сумку.

      Лучше опять в джакузи сидеть. Зачем ей это море? У неё свой собственный уголок, уютненький и приятный. Она включила воду и так, одним разве глазком, выглянула с балкона на пляж.

      Из-под зонтиков торчали разномастные, расномассные и разнокалиберные телеса. Вон худенький мужичок с выпирающим пузиком, а тут пара немок, молодых, симпатичных, покрытых гроздями целлюлита. А тут – гладконогая, загорелая – загляденье. Таня от неё отвернулась, лучше вон на тех посмотрю. А те – с толстыми брюшками, прехорошенькие.

      – А, да и пофиг!

      Таня выключила воду, натянула купальник – тот, что не дружил с её попой, похватала сумку необходимых вещей и, нахлобучив солнечные очки, отправилась загорать.

      Лежаки пустовали – иди, выбирай. Таня выбрала тот, что ближе к линии моря и подальше от всех. Разложилась, огляделась – на неё никто не смотрел. Огляделась ещё – ну ладно – стянула тунику, одёрнула трусики и легла.

      Привстала, схватилась за сумку, принялась намазываться в разных местах. Так, для лица – этот, вот этим надо намазать плечи, ну а на ноги – для загара. Вечно у неё была одна и та же история: нос сгорал и начинал облезать в первые же часы, а вот икры и ляжки ещё долго оставались белыми, как мертвечина.

      Намазавшись, Таня угомонилась и растянулась на лежаке. Солнце приятно грело тело, с каждым вдохом оно расслаблялось, ощущало тепло и лёгкость мягкого бриза. Издалека доносилась весёлая музыка, в Москве такую слушали лет эдак десять назад. Разговоры были тихими, никто никому не мешал.

      И чего это о Турции сложилось такое впечатление, что тут отдыхают быдла и алкоголики? Всё чинно и благородно. Красивый пейзаж, никаких приставаний.

      – Аэй, ц-ц-ц! – Таня открыла глаза и увидела сияющего турка, шедшего следом за девушкой в стрингах.

      Та молча не обращала на него внимания, но он продолжал идти и перебирать разные языки, чтобы завоевать её сердце.

      – Хэллоу! Прывэт! Ола! Ц-ц-ц!

      Разозлившись, будто бы это к ней приставали или оттого, что не к ней, Таня перевернулась на живот и засунула в уши наушники. Её музыка тоже была старой и позабытой. Замужем ей было не до современных новинок. Древний плейлист напоминал о родине и прошлом. Пришлось выключить.

      Сон сморил незаметно. В тепле и благодати как не поспать? Вот только из