Адгезийская комедия. Рахиль Гуревич

них свисали непотребные лампочки на проводах, но зато последние жильцы натащили шкафы, стеллажи и диван.

      Когда я осталась один на один с этими ужасными стенами в рваных обоях, потолком, на котором пальцами давили комаров, мысли мои стали путаться и вспоминать прошлое, не только бабушку, но и как-то сразу всё.

      Первые дни в квартире я чувствовала себя совсем паршиво. Видела в окно тех мужиков в шортах, то с собачками, то с пивасом, и ни разу чтобы и с собачками и с пивом, они всё время молча смотрели на меня, задрав головы. И самое бесячее: я снова видела дорогу, которую видеть не должна, идущую к подъезду, который видеть не должна. Мне казалось, что дом крутится вокруг своей оси. Я даже стала к этому привыкать, насколько можно привыкнуть к головокружению, к видению. Если я видела мужиков под окнами, а потом перебегала на балкон и видела подъезд нашего дома и дорогу к нему, я крутила и трясла головой – так делает кот Том после нападения хитрозадого мыша Джерри. И видение пропадало. Это всё нервы, думала я, меня просто накрыло, успокаивала я себя, вчера переработала, ну конечно же: чистить рамы под реставрацию (на пластиковые окна денег не было), мыть квартиру, везде раскладывать мокрые тряпки, чтобы пыли меньше.

      Пол я не только мыла, но и скребла от прилепленных жвачек. Причём, это было ужасно сложно – паркет же, и лезвия постоянно терялись. Всё терялось поначалу, пока я не решила всё нужное класть на стол рядом с диваном. У меня стали болеть кисти рук, а ночью отниматься – я поняла, что клинер – самая тяжёлая профессия в мире. Я надеялась, на возвращение ауры бабушкиной квартиры, но с каждым днём становилось всё жутче. Аура – она же в вещах. Смотришь на вещь и вспоминаешь, что с ней связано. А тут – дом-чужак, комнаты-склеп. Вдобавок оказалось, что связь плохо ловит − надо подходить к окну, интернет был, но тоже не супер-скорость. Я разговаривала по телефону на кухне – там ловило прекрасно, соседи стали стучать в стенку – я громко болтала, им всё было слышно. И я их слышала тоже. Но в стенку не стучала, я ж не дура скандальная.

      В итоге я старалась вообще не говорить дома, стала вечером на прогулке болтать с мамой – каждый вечер я выходила продышаться и погулять. Оказалось, что не только квартира, но и Веретенец стал мне чужим, я его элементарно не узнавала. Новостройки не пощадили даже старый город, а может я просто в детстве стройки не замечала? В детстве всё камерное, всё не в пространстве, а как на картинке, в детстве везде сказка…

      По вечерам очень много гуляет людей. Сразу видны люди молодые и успешные, с карликовыми собачками – эти и заселили новостройки, и вижу я людей местных, тихих и покорных, а после наступления темноты − агрессивных местных выпивох, многие из них – настырные попрошайки, кое-кто выходит на проезжую часть, прям на перекрёсток и мешает машинам, и переходящим улицу. Ну и ещё меня поразило, что люди с работы возвращаются тут после восьми, то есть после девяти, а в одиннадцать улицы как вымирают. В магазинах после захода солнца аншлаг и длинные очереди.

      Как-то я закопалась