Исмаритянки. Андрей Семёнович Глинский

Посередине пепелища она вдруг увидела Меотиду. Седая женщина сидела на земле возле зарубленной Ферики, поджав под себя ноги; широкий плащ сполз с головы целительницы и распростёрся на песке. Ветер растрепал её посеребрённые временем волосы, шевелил пряди на висках, отчего лик травницы приобретал зловещее выражение. Невидящим взором она уставилась в одну точку, не обращая внимания на разбитые губы, из которых всё ещё сочилась кровь. Ведунья словно умерла, и только матовая слеза, сползающая по морщинистой щеке, указывала на пульсирующую в ней жизнь. На обезображенное тело девочки больно было смотреть, однако кровь не запачкала обескровленное лицо ребёнка, оно выглядело спокойным и безмятежным. Казалось, Ферика лишь на мгновение впала в забытьё и через несколько минут она очнётся и подарит миру лучезарную улыбку.

      Не в силах вынести противоестественное зрелище, Селестрия рухнула рядом с ними на песок, своими пальцами накрыла ладошку малышки. Все любили Ферику: она была весёлой, непосредственной, хотела всем быть нужной. Теперь растерзанное, окровавленное дитя лежала на земле. Глазами, полными боли, охотница посмотрела на Меотиду и спросила:

      – Кто это сделал?

      Знахарка молчала, только нежно коснулась волос Ферики.

      – Месть, – выдохнула осипшим голосом Селестрия, сдерживая гнев.

      – Наёмники схватили много наших девушек, – чуть слышно выдавила из себя Меотида, – и повели их в направлении города, чтобы продать на невольничьем рынке.

      Плотным кольцом их окружили лесные жительницы, внимая каждому слову целительницы. Селестрия резко встала, обвела взглядом подруг (она всех знала по именам). Рядом стояла маленькая черноволосая Гекта – грозный стрелок из лука. Чуть левее – мощная и сильная Диона, ходившая одна на кабана. По другую руку застыли в ожидании её младшая, родная сестра Шейн с большими глазами на милом лице, без промаха метавшая ножи, и неутомимая Зарена – лучший следопыт из всех охотниц. Здесь собрались и другие поселянки, все они смотрели на неё.

      – Клянусь небом, – заговорила Селестрия, – мы не звали гостей, не мы стали убивать первыми, но если сейчас не ответить на вероломное нападение, то мы обречём себя на медленную смерть. Вояки будут уничтожать нас, приходя сюда раз за разом, пока никого не останется. Они захватили многих поселянок и гонят их на продажу, в рабство. Мы должны освободить соплеменниц и отомстить за гибель близких, милых подруг – и, сама воспылав от своей речи, Селестрия вдруг выкрикнула:

      – Эйхове!

      – Эйхове! – подхватили клич лесные жительницы в едином порыве.

      Меотида понимала, какой опасный путь выбирают девушки. Если они начнут убивать, возврата к мирной жизни не будет, но и Селестрия права: их не оставят в покое. Продав пленниц, наёмники почувствуют вкус денег и вернутся, будут возвращаться до тех пор, пока всех не изведут. Седая женщина многое повидала на своём веку. В прошлом жена вождя одного фракийского племени, вместе с мужем она часто сражалась плечом к плечу против внешних врагов. Молодость её давно миновала, но она