Волчьи пляски. Юрий Алексеевич Гализдра

свое дело даже раньше срока. Вот такой вышел фокус-покус.

      – Молодчик! Соображаешь! Но, насколько я знаю, этим фокусом ты не ограничился, – Крутой потянулся во внутренний карман и, уловив брошенный на него опасливый взгляд, успокоительно махнул рукой, – Не бойся, братела, никаких подлянок. За сигареткой.

      Под пристальным наблюдением Кости он вынул из кармана початую пачку сигарет с фильтром и, щелкнув зажигалкой, с наслаждением прикурил.

      – Вот блин, – хмыкнув, продолжил он, выпустив в потолок дымный сизый выдох, – Снова привыкаю к финдиперсовым сигаркам. Успел отвыкнуть за время отсидки. Закуришь?

      – Знаешь же, что не курю.

      – Знаю, – Крутой сделал еще одну затяжку, – Не куришь. И, наверное, не пьешь?

      – Не пью, – равнодушно отозвался Грач, – И что?

      – Зато в других делах поспел, – ухмыльнулся Иосиф, – Банду Повара, с которой отбил у меня рынок, порешил, как котят помойных. Как это ты так? И не жалко было глушить братков, с которыми дела начинал?

      Костя блеснул глазами на эту тираду, однако более ничем себя не проявил.

      – Не жалко, – скупо обронил он в ответ, – С моей помощью они хоть немного пожили, как баре. А то до сих пор бы собирали крохи гоп-стопом. Я их с помойки подобрал, я их и опустил, как они того заслуживали.

      – А зачем мочил-то?

      – А что ты, мил человек, думаешь, Повар и его ребятки сами бы тебе рынок отдали? Сами отошли бы от кормушки?

      – Да, ладно, ладно, – словно извиняясь, выставил перед собой ладони ухмыляющийся Иосиф, – Я тебе не батюшка. Заставлять каяться в грехах не стану. Проблему ты решил быстро и кардинально. Правда, я диву даюсь, как тебе удалось уложить в могилу без особых проблем полтора десятка крепких мужиков.

      – А ты не вникай, – ослепительно сверкнул широкой улыбкой Грач, – Уложил и уложил. Банда-то была, по сути, небольшой и не особенно устойчивой. Костяк составлял десяток проверенных пацанов, а остальные…пришей-пристебай. Убери костяк, и остальные разбегутся, как тараканы от тапка. Я и убрал. Рынок перешел в твои руки без особых хлопот. Разве ты недоволен.

      – Отчего же. Доволен, – не стал спорить Крутой, – Рынок перешел в мои руки. Недовольных нет. Тишь и гладь. Барыги отстегивают регулярно…

      – А хозяин, на которого ты со своими ребятками работал? Остался доволен? Расположение-то вернул?

      – Тоже порядок. В этом я тебе особенно благодарен. Андрей Силантьич мужик жесткий. Шутить не любит. За просчет может напрочь лишить поддержки. Однако справедлив и умеет исправлять свои ошибки. А в данном случае он счел свое поведение в отношении меня большой ошибкой…

      – Извинился, что ли? – Грач поскреб заросший жесткой щетиной подбородок, – Ну, это дорогого стоит.

      Иосиф исказил широкое лицо скептической ухмылкой.

      – Извиняться Козин не умеет. Слышал о нем?

      – Слышал упоминание, – неопределенно протянул Костя, – Большой пацан с немалыми возможностями.