Волчьи пляски. Юрий Алексеевич Гализдра

оказалось несказанно трудно. Естественно, что за те годы, что Яшка Виртуоз провел на больничной койке, общественный уклад кардинально изменился. Тот, кому довелось отсутствовать в миру несколько лет, кто помнил мир еще до всех глобальных политических потрясений, уже не смог узнать его. Соответственно, перестроилось и уголовное сообщество, успевшее заочно похоронить и предать забвению Яшку Виртуоза. Появились новые лидеры, новые удачливые ловцы сиюминутной денежной удачи, свои виртуозы. Сам-то Яшка, если посудить по совести, виртуозом своей былой «профессии» быть уже перестал давно.

      И все-таки, несмотря ни на что, он от своего решения не отступил. Не сдался. Мало кем помнимый, мало кем узнаваемый, Яков снова ушел в ту среду, из которой его некогда выкинула смертельная хворь. Со своим исхудавшим ликом, больше походившим на образ выходца с того света, он теперь не напоминал человека, некогда носившего столь «виртуозную» кличку. Новая кличка «Зомби» приклеилась как-то сразу и так прочно, что порой стала заменять родное имя. Впрочем, на это Яшка уже не обращал внимания. В стремлении стать востребованным, он решил переквалифицироваться и стать профессиональным водителем. Благо специалисты по вождению в нынешнее неспокойное время оказались очень востребованы. Всеми правдами и неправдами он «выкружил» свои водительские права и теперь слыл самым лихим водителем среди себе подобных. Впрочем, Крутой держал Якова рядом с собой не только из ностальгических соображений. Зомби действительно считался профессионалом экстремального вождения и сохранял хладнокровие даже в те моменты, когда пули свистели у самого его виска. Сам Яшка о своей храбрости распространяться не любил, сохраняя обычное «гробовое» молчание, однако, как трезво рассуждал Иосиф, удивительным здесь на самом деле и не пахло. Зомби был человеком, который уже некогда попрощался с этой жизнью и теперь только ждал момента, чтобы окончательно лишиться ее. Лишиться без боязни и, наверное, с облегчением.

      – Вот она, эта улица, – наконец объявил Яков, мельком, оглянувшись на очередной дорожный указатель, – Она самая, можешь не сомневаться.

      – Точно она? – переспросил Крутой, в свою очередь, попытавшись разобрать надпись на проржавевшей табличке, установленной здесь, наверное, еще во времена царя Гороха, – Что-то и на улицу как-то не похоже. Даже на переулок не тянет. Так себе. Три дома где-то на отшибе, да заросший бурьяном пустырь.

      – Она, босс, – заверил водитель, – Можешь не сомневаться. Главное, чтобы этот адрес действительно оказался обитаем. Гляди, как заросло все деревьями. За ними никто не ухаживал, наверное, еще с застойных времен.

      – Проверим, – буркнул Крутой, вглядываясь вперед через лобовое стекло, – Мой источник не должен был соврать. Это ему может обойтись слишком дорого. Давай, рули туда. Посмотрим номера домов. А то еще может оказаться, что такого не существует.

      – Существует, босс, – донеслось с заднего сиденья, – Вон смотри, там нужный нам номер!

      Иосиф