Чайлдфри. Тала Тоцка

себя избить, когда понял…

      – Что ты понял? – она отняла руку и принялась бессознательно тереть ладонь, будто можно было стереть следы его обжигающих поцелуев.

      – Что ты впервые в «Саламандре», и что я ошибся, приняв тебя за одну из приходящих в клуб исключительно ради таких вот близких знакомств, – пояснил Клим и, поймав ее недоумевающий взгляд, улыбнулся: – Туфли, Катя! Девушки, о которых я говорю, никогда не наденут к платью от Элизабетты Франки туфли за пятьдесят долларов.

      – Откуда ты знаешь, сколько они стоят? – спросила Катя, почувствовав, как кровь приливает к щекам.

      – Я их нашел. В гараже. Ты ценник с подошвы не отклеила, – Клим улыбался, и ей вдруг стало ужасно обидно. Для нее пятьдесят долларов хорошие деньги, пусть он катится со своей Баленсиагой хоть в «Саламандру», хоть еще куда. – Они у меня дома в коробке лежат, поехали, заберешь? Или хочешь, другие купим?

      Катя порадовалась, что сидит, потому что у нее не то, что ноги – все тело стало ватным от того жгучего взгляда, которым Клим сопровождал свое предложение. Она собралась с силами и качнула головой.

      – Нет, Клим, никуда я с тобой не поеду. Мы живем в разных измерениях, да что там, в разных вселенных, и никаким боком вообще не соприкасаемся. Я не хочу иметь никаких дел с такими, как ты. Никогда.

      «Спасибо, насмотрелась».

      – И что со мной не так? – взгляд напротив снова потяжелел.

      – Все так, – поспешила успокоить, – но не для меня. Вот только скажи, если не затруднит, зачем ты пришел в наш отдел? Тебе этой зарплаты на семь пар носков максимум, – подумав и посчитав в уме, поправилась: – На шесть с половиной.

      – А, ты об этом! – Аверин облегченно выдохнул и снова сгреб ее руку. – Так бы сразу и сказала. Я не живу там, я снимаю двушку на левом берегу, это не мой дом, Катенька, меня друг попросил пожить, пока его не было. Он путешественник, по миру мотается, сейчас вернулся. Хочешь, я вас познакомлю?

      Катя оторопело пялилась на Аверина, чувствуя теперь, как медленно вращаются шестеренки в ее собственной голове. Это правда? Он не врет? Он не мажор? И, не смея выпустить наружу буйную радость, спросила:

      – Это его клуб? Это он тебя просил о наркотиках узнать?

      – Нет, то другой приятель. Я тебя с ним тоже познакомлю, если хочешь, – и наклонился, испепеляя и глазами, и дыханием. – Так что, едем ко мне за туфлями?

      – А как ты к нам попал? – не сдавалась Катя, отодвинувшись как можно дальше и практически став со стеной одним целым. Клим набрал полную грудь воздуха, но материться не стал.

      – Я искал работу, разослал резюме, мне позвонили из отдела кадров. Потом я прошел собеседование у… – он пощелкал пальцами, силясь вспомнить имя-отчество Чистякова, – этого, как его…

      – Короля Ночи, – услужливо подсказала Катя, и глаза Клима округлились до размеров кофейных чашек.

      – Кого???

      Она вкратце объяснила:

      – У Чистякова кличка Король Ночи. Он самый настоящий трудоголический перфекционист, не признает ни выходных, ни отпусков.