Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл

которые оказались в армии потому, что не смогли преуспеть ни в чем другом. И кодекс этот отлично работал. За нарушение полагалось неизбежное наказание, и Шарп знал, что хотя его люди хорошо к нему относятся и охотно идут за ним в сражение, они боятся гнева своего командира, если речь идет о выполнении законов. Шарп был настоящим солдатом.

      Он пересек площадь и направился вдоль переулка в поисках фонтана и вдруг заметил лейтенанта Южного Эссекского, который ехал на своей лошади в сторону того же окутанного тенью прохода между зданиями.

      Это был тот самый офицер, который помахал рукой девушке в черном, и Шарп почувствовал необъяснимое раздражение, какую-то смутную ревность. Форма лейтенанта была великолепно скроена, кривая сабля легкой пехоты стоила больших денег, не говоря уже о превосходной черной лошади, на которой он сидел. Шарп презирал врожденное высокомерие человека, принадлежавшего к высшим кругам общества, его богатство и привилегии и злился, потому что сознавал: презрение основано на зависти.

      Шарп отошел в сторону, чтобы пропустить всадника, а затем поднял голову и приветливо кивнул. Ему показалось, что он разглядел худощавое, красивое лицо, обрамленное светлыми волосами. Шарп надеялся, что лейтенант не обратит на него внимания; он не очень-то владел искусством светской болтовни и не хотел вступать ни в какие разговоры в этом вонючем переулке; позднее его обязательно представят офицерам батальона.

      Надеждам Шарпа не суждено было сбыться. Лейтенант остановился и вперил в стрелка грозный взгляд:

      – Разве вас не учат, как положено приветствовать офицера? – Голос лейтенанта был таким же роскошным, как и его форма.

      Шарп промолчал. Он потерял свои эполеты во время зимнего сражения, поэтому светловолосый лейтенант принял его за рядового. Ничего удивительного: в переулке царил полумрак, а глядя на Шарпа с закинутым на плечо ружьем, трудно было не ошибиться. Шарп посмотрел на голубоглазое лицо и уже открыл было рот, чтобы ответить, когда лейтенант взмахнул хлыстом и ударил его по лицу:

      – Проклятье, отвечай!

      Шарп почувствовал, как его охватывает гнев, но остался стоять неподвижно, дожидаясь подходящего момента. Лейтенант снова поднял хлыст:

      – Какой батальон, какая рота?

      – Второй батальон, четвертая рота. – Шарп специально отвечал с вызовом, вспомнив дни, когда не был защищен от офицеров, похожих на этого.

      Лейтенант снова улыбнулся, хотя вряд ли его улыбку можно было назвать приятной.

      – Ты должен называть меня «сэр», разве тебе это неизвестно? Я тебя заставлю. Как зовут твоего командира?

      – Лейтенант Шарп.

      – Ах! – Лейтенант по-прежнему держал хлыст наготове. – Лейтенант Шарп, о котором нам столько говорили. Из самых низов, верно?

      Шарп кивнул, и лейтенант поудобнее перехватил хлыст.

      – Ты поэтому не говоришь «сэр»? У мистера Шарпа странные взгляды на дисциплину, не так ли? Ну, при встрече я обязательно поговорю с лейтенантом Шарпом, чтобы