Недостающее звено. Валерий Горелов

всех премиальных отчислениях активно участвовали и, соответственно, регулярно поощрялись по профсоюзной линии.

      Как-то быстро, но не очень заметно для себя, я из спортсмена начал превращаться в молодого «нашенского». Максим Николаевич теперь при встречах старался отделаться общими приветствиями и пожеланиями беречь больную руку. А рука, кстати, быстро восстанавливалась и стала полноценной участницей сегодняшнего образа жизни. Фотографию зверски убитого дружинника по прозвищу «Дай за уважение» убрали с буфетной стойки куда-то в ящик. Подобных дружинников было много, и никто уже по убиенному не страдал. Такая она, наверное, справедливость. Меня сразу же оформили инструктором в ДСО, благо ставка освободилась, и поставили в очередь на улучшение жилищных условий. Ставка, за исключением надбавки за выслугу лет, была такая же, как у мамы, она хоть и не понимала смысла моей работы, но была рада, что ее сын сам уже зарабатывает. Я, честно, не понимал, что собираюсь делать и чем жить. Время было летнее, и сейчас общественно-массовых мероприятий в городе было мало, поэтому «нашенских» задействовали не очень много, а большая их часть разъехалась по профсоюзным здравницам. Те, кто остался, выполняли мелкие поручения начальства, вроде как поговорить, а если плохо слышит, то по рылу. Вот в один такой рейд дружинников был задействован и я, благо, пока на вторых ролях, стажерских.

      В то воскресенье прямо к крыльцу Дворца спорта подкатила «Волга» с водителем, вертлявым и лохматым. Я смутно понимал, в чем проблема, но вроде как надо было кого-то вразумить за оскорбление женщины. С тем и подъехали к пятиэтажке, позвонили в дверь микродвушки хрущевского разлива, завалились все вчетвером в прихожую, в том числе и вертлявый шофер. Первый из нас был с красной книжкой члена ДНД. Открывший мужчина был субтильной наружности, которую подчеркивала изрядно застиранная и помятая майка, бывшая некогда голубой. Пока несколько секунд первый из «нашенских» объяснялся с мужчиной, мне стало понятно, в чем суть. Этот, в майке, был водителем трубовоза. Это когда ЗИЛ-131 тащил на полуприцепе несколько связок шестиметровых толстостенных труб. Все это длилось сутками, по болотам, и после разгрузки он возвращался назад, в город, опять под загрузку. И в городе на какой-то яме прицеп подпрыгнул и обрызгал проходящую мимо гражданку, а они с грузчиком уже были безвылазно в кабине неделю и даже этого не заметили, и через три минуты остановились у магазина, чтобы купить «сугрев». Вроде как к ним подошла эта гражданка и сделала им замечание, а он на нее вроде как замахнулся и что-то обидное сказал. «Нашенские» поняли, что это тот самый, и его последними словами было, что она сама, первая, начала их материть. На слове «материть» «нашенский» левым хуком залепил ему в челюсть, тот рухнул на пол, рот его был окровавлен. Протиснулся вертлявый шофер и злобно пнул лежащего. И тут случилось продолжение. Из комнаты, с детским стульчиком ножками вперед, выскочил мужик, тоже в майке и не очень мускулистый, с красным обветренным лицом. Это был тот самый