Дочери войны. Дайна Джеффрис

конец родительской ссоры. Нет, им не показалось: отец и мать действительно обменивались язвительными замечаниями.

      Элен тряхнула головой. Все это прошлое, а ей нужно думать о настоящем.

      Сестры уже заканчивали разбор шкатулки, когда хлопнула входная дверь, и вскоре к ним подошла вернувшаяся Элиза.

      – Дымом пахнет на весь дом. Нашли что-то интересненькое?

      – Нет, – ответила Флоранс. – По большей части открытки, которые отец посылал маман.

      – И счета, – добавила Элен.

      – Как Томас? – спросила Элиза.

      Элен надула щеки и шумно выдохнула:

      – Сонный. Усталый. Испуганный.

      – Как и все мы, – засмеялась Элиза.

      – А знаешь, судя по этим открыткам, отец по-настоящему любил нашу маман, – сказала Флоранс, вставая с пола.

      – Я и не утверждала обратного, – заявила Элиза, глядя на младшую сестру.

      – Они очень любили друг друга. Помнишь, как мужественно она держалась на его похоронах?

      – Мужественно? – удивилась Элиза. – Сестричка, ты никак спятила?

      – Почему ты так говоришь?

      – Да потому, Флоранс, что на похоронах она была холодной как лед.

      Элиза посмотрела на Элен. Та лишь пожала плечами.

      – Элиза, ты всегда была против нее. Неужели тебе так трудно проявить больше старания? – спросила Флоранс, у которой задрожала нижняя губа.

      – Больше старания? – нахмурилась Элиза. – В чем?

      – В симпатии к ней. В любви. После похорон я у нее спросила: как она теперь будет жить без нашего отца? Она ответила: «Нельзя падать духом. Жизнь продолжается». Разве это не мужество?

      Элен становилось все тягостнее слушать этот разговор. Подобные доводы она слышала не впервые и решила сменить тему:

      – А помните, как мы распевали рождественские песенки, собирая деньги на собачий приют в Баттерси. Маман не хотела отпускать нас одних, но отец считал, что сопровождающие нам не нужны.

      – Мы тогда собрали кучу денег, – засмеялась Элиза.

      Элен криво усмехнулась:

      – Ты сказала, что их можно потратить на сласти, а приюту отдать совсем чуть-чуть.

      Но Флоранс, которая тогда была слишком мала, сердито посмотрела на Элен:

      – При чем тут какой-то собачий приют в Баттерси?

      Элен надула щеки. Она, конечно же, видела опечаленное лицо младшей сестры. Казалось, Флоранс вот-вот расплачется.

      – Маман старалась изо всех сил, – сказала Флоранс, упрямо возвращаясь к волнующей ее теме. – Вы должны это понимать.

      – Изо всех сил? – фыркнула Элиза.

      – Да. Не ехидничай. Почему ты такая жестокая? Она хотя бы старалась.

      – Не слишком-то.

      – Хватит! – не выдержала Элен. – У нас есть заботы посерьезнее, чем увязать в спорах о поведении маман и выяснять, была ли она храброй и заслуживала ли нашей любви. Лучше подумаем, как… – Она сделала упор на этом слове, повторив его: – Как нам избавиться от немецкого дезертира.

      – И Джека, – подхватила