Зооград. Ник Никсон

Если болванка дожила до взрослого возраста, с ней должно быть что-то не так по здоровью, либо ее не существует вовсе.

      – Я отправил шерсть на секвенирование, – сказал судмедэксперт. – Сравню ДНК с базами питомников, может что-то удастся найти. Хотя у них там бардак, и далеко не всех болванок вносят, но попробовать стоит.

      – Сравните параллельно с базой осознанных, – предложила я.

      Во взгляде судмедэксперта испарилась усталость.

      – Зачем?

      – Нужно проверить все версии.

      – Вы думаете, это сделал осознанный альтервид?

      – Я допускаю.

      – Игорь знает об этой версии?

      – С ним я еще не обсуждала.

      Юрий Адамович усмехнулся и посмотрел на меня как на выскочку.

      – Просто так базы осознанных проверить нельзя.

      – Почему?

      – Они вне юрисдикции полиции и официально принадлежат Башням, значит, под защитой закона о частной жизни осознаных альтервидов. Между прочим, достижение ваших же правозащитников. Чтобы получить доступ к этим базам, нужно иметь судебный ордер. У тебя есть улики, подтверждающие, что убийца осознанный?

      – Пока нет. Я над этим работаю.

      – Тогда об ордере забудь.

      – Я это так не оставлю.

      – Послушай меня, – заговорил Юрий Адамович с выраженным желанием спасти меня. – Я участвовал в расследованиях убийств, совершенных осознанными. Там четко прослеживаются особенности в картине преступления. Не мне тебе рассказывать, что внутри альтервида живет человек и, хотя после подселения у него изменились инструменты, – Судмедэксперт продемонстрировал когти. – Он все равно думает и действует как человек. Это хорошо заметно по тому, как наносятся удары, как убийца пользуется зубами. Я тебя могу заверить, что у твоего убийцы нет и намека на сознание, – он снял простыню с трупа. – Это сделал дикий зверь.

      Я несколько секунд смотрела на тело, представляя момент нападения льва на этого несчастного человека.

      – Я получу ордер.

      – Ты ступаешь на скользкую тропу, сержант. Будь осторожна.

      Я понимала, что он имел в виду. Болванки львов могут позволить себе только бизнесмены и политики, биовиды известные и могущественные. Заявить публично, что жертву убил осознанный лев – значит обвинить кого-то из них в тяжком преступлении. Не имея достаточных улик, я могу накликать себе серьезные проблемы.

      ***

      Волжанин не явился утром на работу, его телефон не отвечал. Я выяснила, где он живет и поехала к нему домой сама.

      Новорожский район считался тихим и спокойным. На узких улочках, словно грибы, росли огороженные живыми изгородями пестро окрашенные домики, там жили обеспеченные семьи. Дом Волжанина выделялся на фоне остальных: краска на фасаде выцвела и облупилась, окна – замутненные, газон зарос травой по колено.

      Синего форда на стоянке не было. Я запрыгнула на крыльцо дома, заглянула в окно: темно, ничего не рассмотреть. Возможно, Волжанин уехал по делам, решив никому не сообщать. Уже собираясь