Малый повзрослел. Тата Кит

головы? – состроила страдальческую мордашку. – Да, можно. Болит немного и кружится.

      – Сейчас, – всполошилась Галина Олеговна и поднялась со своего стула, после чего удалилась в свою коморку, в которой ночевали и другие вахтеры.

      Настал момент, когда нельзя было терять ни секунды.

      Развернулась на пятках и почти на цыпочках, добежала до угла, за которым скрывалась лестница, а на ней толпа, смеющихся друг другу в плечи, зрителей.

      – Не можно! – прошипел кто-то из них и народ снова ожил, чтобы опять умереть в беззвучном смехе.

      Всучила журнал в руки широко улыбающемуся Соколовскому, стрельнула в него убийственно убивающим взглядом и столь же быстро и резво вернулась на исходную позицию, ожидая возвращения вахтерши.

      Как раз вовремя, потому что она уже вышла из своей коморки и торопилась ко мне, неся таблетки в вытянутой руке.

      – Вот, Шишкина, держи, – вложила она мне в ладонь блистер. – И иди отдыхай, а то что-то, то краснеешь, то бледнеешь тут передо мной. Простыла, что ли?

      Это стыд, Галина Олеговна. Самый стыдный стыд, что есть во мне сейчас и все его оттенки.

      – Спасибо, – выдавила я, чувствуя, что сегодня не усну от угрызений совести. Она ко мне со всей душой и добрым сердцем, а я у нее журнал спёрла. – Спокойной ночи, Галина Олеговна.

      – Иди уже, Шишкина, – махнула она на меня рукой, продолжив заполнять один из журналов.

      Лишь бы до журнала посещений не дошла раньше, чем я поднимусь в свою комнату.

      Практически откланявшись, завернула за угол и столкнулась с Соколовским, который меня там всё еще поджидал. Единственный, кто остался меня ждать и дождался.

      – А ты не такая уж и скучная зубрилка, как я думал, – шепнул он мне, толкнув плечом.

      – Сам ты… пудрилка, – прошипела я и прошла мимо него на лестницу, чтобы поскорее подняться на свой спасительный четвертый этаж.

      – И ничего я не пудрилка, – догнал меня Стас и встал поперек дороги, преграждая мне путь своей широкой грудью, которую хотелось проткнуть ногтем. Вскинула на него грозный взгляд и поймала плутовскую улыбку. – Может, сходим куда-нибудь? Вдвоём.

      – До этажа моего, – согласно кивнула и обошла его стороной. – Цветов можно не дарить и на поцелуй на прощание не надеяться.

      – Будто мы с тобой никогда не целовались, – произнес он ехидно и снова меня догнал.

      – О, Соколовский! – иронично протянула я. – Тот день был самым слюнявым днем в моей жизни. Могу тебе с уверенностью сказать, что тебя в этом деле еще никто не переплюнул. Во всех смыслах этого слова.

      – В тот день был дождь, – запротестовал он, сдерживая смех.

      – Ну, да, – согласно кивнула я, перепрыгивая через ступеньки. – И дождь тот лил прямо из твоего рта.

      – Можем проверить насколько я стал хорош с того дня, – предложил парень, внезапно преградив мне путь и опасно приблизившись к губам.

      Личное пространство? Не, не слышали.

      – Соколовский, – выдохнула ему в губы. – Даже если завтра