Малый повзрослел. Тата Кит

лить немного бензина с малолитражки, которая, очевидно, принадлежала девушке или женщине. Уже хорошо, значит, картечью наши задницы никто не нашпигует. Максимум, что нас ждет – это истерический крик, если хозяйка тачки решит проснуться в час ночи и проверить, как там ее машинка на парковке поживает.

      – Стасян, мой монстр не был готов к тому, что нам придется отвозить девчонок обратно в город, – прошипел мне Митяй, поправляя козырек старой кепки.

      – А мой рот не был готов к тому, что ему придется сегодня сосать бензин через грязный шланг, – сплюнул горькую слюну и вытер рот рукавом бомбера. – Мог бы и догадаться, что первокурсницы с нами долго не засидятся. Нафига ты их, вообще, позвал?

      – Типа, посвящение, – неопределенно пожал плечами Митяй, понимая, что отмазка тянет на три с минусом. – Чё пристал?! Соси молча.

      – Я тебе сейчас…

      – Эй! А ну отошли от моей машины! – внезапный женский крик заставил нас подпрыгнуть на месте и спешно закрыть канистру, набросить шланг на шею и податься врассыпную.

      – Мы не со зла, – попытался я побыть дипломатом на бегу, перепрыгивая через небольшие препятствия в виде клумб и скамеек.

      – Зато я тебе со всего зла сейчас шею сверну, – не отставала от меня женщина.

      Бежать с почти полной канистрой было не так-то просто, еще и шланг на шее приходилось придерживать, чтобы не повиснуть на нем на одной из веток мелькающих мимо деревьев.

      – Девушка, не бегите за мной, пожалуйста. А если я маньяк?

      – Какая я тебе девушка?! – женский голос звучал уже не так близко и не так бодро. – Я тебе в матери гожусь, маньяк чертов!

      – Матушка, не губи! – взмолился я, едва сдерживая смех. – Я не специально. Жизнь заставила.

      – Ай, черт с тобой! – услышал я доносящиеся до меня отголоски женского голоса.

      Остановился и оглянулся посмотреть, всё ли в порядке с женщиной, которая бежала за мной метров пятьсот.

      Согнувшись пополам под светом фонаря, она пыталась отдышаться и держалась за бок, как обычно бывает у неподготовленного человека после бега.

      – Вас проводить? – выдал я внезапно, серьёзно обеспокоившись её состоянием.

      – Да вали уже отсюда, джентльмен нашелся, – махнула она рукой и, держась за бок, пошла в ту сторону, откуда мы с ней начали «веселые старты».

      – Вашему зятю с вами повезло, – возник из-ниоткуда Митяй.

      – Его еще нет, – не оглядываясь, ответила женщина. – Но если он будет бегать так же быстро как твой друг, то, в загс я его фиг загоню.

      – Святая женщина, – прокричал ей воодушевленно Митяй.

      – А ты куда убежал, придурок? – толкнул его в плечо.

      – Никуда. Я просто за дерево спрятался и всё, – сдерживая смех, ответил друг. – Она же только за тобой побежала. Зачем я буду зря булки напрягать?

      – Вот ты… хитроделаный, – ударил его кулаком в плечо. Протянул канистру и шланг ему в руки. – Теперь напрягись. Дойди до своей тачки, слей в нее бенз и забери меня отсюда.

      – Еще и я после этого хитроделаный. Друг, называется, – закатил Митяй глаза и страдальчески пошел в сторону, где мы оставили его ниву.

      – В темпе, – крикнул ему вслед и прислонился спиной к стволу старого тополя. Согнул одну ногу в колене и оперся ступней о дерево. Спрятал руки в карманы бомбера и устало выдохнул.

      Завтра первый учебный день в универе. Четвертый курс – последний. Значит, меня ждет последний год веселья, перед тем как птенчика выкинут из гнезда в большую взрослую жизнь.

      Что ж, нужно взять от этого года максимум того, что он может мне предложить. Хотя, сомневаюсь, что он может мне предложить, что-то интереснее того, что я уже пережил за предыдущие три года.

      Но, чем черт не шутит, вдруг меня ждет что-то действительно годное…

      Глава 2. Маша

      – Этот мир жесток и безжалостен. В нем нет места простому человеческому счастью. Нет искренности и веры в добро. Нам просто нужно научиться выживать в этом мраке, свято веря в то, что луч утреннего солнца, светящий каждый день нам в окно, – это луч надежды и светлого будущего.

      – Что ты там бубнишь? – проворчала Юля, моя соседка по комнате в общежитии.

      – Доброе утро, говорю, – повернулась я к ней, натянув одеяло до подбородка. – Это когда-нибудь закончится?

      – Что именно? – не поняла девушка, нанося макияж на смазливое личико.

      – Ну, вот это вот всё: подъем, чуть свет не срамши на учебу, потом не жрамши на подработку. Это когда-нибудь закончится, не?

      – Маш, – рассмеялась Юлька. – Сегодня только первый учебный день в универе. Наш первый курс. Мы обречены, минимум, на четыре года. Так что не ной, вставай и чеши в душ, пока его не заняли.

      – Я уже чувствую всю тяжесть гранита науки и его острые крошки на своих зубах, – выдохнула я, скидывая с себя одеяло.

      – Мы с тобой знакомы всего неделю, – произнесла Юля, подкрашивая ресницы, при этом забавно приоткрыв рот