Донбасс. Исповедь. Татьяна Андреевна Деркс

собраться, настроиться и выйти из дома. Это ужасное чувство, словно ты прокажённая. Рассматривают в упор, не скрывая неприятные, с усмешкой, взгляды. Многие указывают пальцем в нашу сторону и кричат:

      – Смотрите, беженцы, беженцы идут!

      Мы не выдержали давления.

      И это ещё они не знали, что мы приехали с этой стороны.

      Возможно, нам нужно было быть посмелее и понаглее. Но мы – беженцы, а в чужой монастырь со своим уставом не ходят, как известно.

      Мы идём в супермаркет и набираем еды, много пакетов, продукты на десять человек, живущих в доме. Мы брали пакет картошки, пакет крупы….

      Наверное, это смотрится непривычно для них. Денег катастрофически не хватало, возможности работать не было, помогать никто не помогал. Нужно было оформить на новорождённого ребёнка пособие.

      Решить проблемы не удавалось. Бюрократия жуткая, куда не обратишься. Все сбережения, которые у нас были, мы там проели. Оставался единственный выход – вернуться домой.

      Да, там война, и очень страшно за детей. Но это наша Родина, и здесь наши дома. Мы были даже не в Крыму, а рядом, в Бердянске.

      Рвались домой всем сердцем и мыслями. Но, когда приехали, это был, конечно, сплошной шок! Мы уезжали из одного города, а приехали в руины!

      Почти полностью была разбита девятиэтажка, в ней зияла огромная дыра. Квартал «60 лет» полностью разбит, подъезды попадали, выгоревшие здания возле «Абсолюта», «Технолюкс» полностью выгоревший был. От «Манежа» буквально ничего не осталось.

      В нашей квартире окна были выбиты, стёкол нет практически во всём доме, но это были лишь цветочки.

      Мы тогда ещё не знали, что нам предстоит пережить, потому что приехали мы в затишье. Пару дней было затишье, то ли перемирие у них, то ли что-то еще на два дня. Мы все успокоились и даже расслабились, а потом начался кошмар по-новой.

      Даже и не предполагали, что приедем с детьми в самую гущу событий! То, что было летом, когда нас не было, это было ужасно, а в октябре началась настоящая блокада, бесконечные обстрелы. Ни выехать, ни заехать было нельзя.

      Позже стали пропускать в Стаханов, по пропускам. Выдавали индивидуальный пропуск, официальный, из комендатуры, на передвижение.

      Ходить по городу, даже днём, было нельзя – только с пропуском. И на работу также – в любой момент могли остановить и проверить. Но мы не обижались – это правильно, это забота о нашей безопасности.

      Спасибо нашим ребятам ополченцам, они соблюдали все правила предосторожности, чтобы максимально оберегать население от опасности.

      Ополчение появилось много раньше, даже страшно представить, что здесь было, если бы не они. Всё держалось на них: и оборона, и жизнь города. Бывшее правительство бежало, бросив всё и всех на произвол судьбы.

      Я поражаюсь стойкости моего мужа, он всё время работал здесь в городе, он никуда не выезжал. Ни на море, никуда. Он выехал лишь на два дня, чтобы нас забрать и всё.

      Работали первое время без продыху, и не за деньги.

      Во всём мире твердят, даже сейчас, что здесь оккупация, и российские войска