Я буду рисовать только тебя. Агата Санлайт

плавились.

      Горский кончал каждую ночь, а потом сам сдирал простынь, чтобы домохозяйка не видела результаты его фантазий о Жасмин.

      Не то чтобы стеснялся… Вовсе нет.

      Было странно, непривычно и немного неприятно, что женщина имеет над ним такую власть.

      Даже не видя ее, не держа в объятиях, не касаясь, он жаждал ее. Обожал.

      Желание выжигало изнутри.

      Горский впервые испытывал нечто подобное.

      То и дело Владу вспоминался бесславный финал общения с Сашей.

      – Кто эта Жасмин? – возмущалась она. – Чем она взяла тебя? Как ты мог?

      Горский не любил обижать женщин. Он видел, как дрожат губы Саши, как она сдерживает рыдания. Потому что гордость не позволяет расплакаться. Выпустить наружу обиду на то, что любовник, с которым у нее в основном хороший интим, назвал другое имя, когда кончил.

      – Она красивая?

      – Где ты ее встретил?

      – Ты пригласил меня потому что ОНА ТЕБЯ ЗАВЕЛА???

      Горский не хотел отвечать на эти вопросы.

      Не хотел обижать Сашу правдой. А лгать не любил, в принципе.

      Да и смысл? У них не было серьезных отношений. Они не строили планы на будущее. Не планировали жить долго и счастливо. Родить детей и не расставаться до старости.

      Однако постоянная любовница, очевидно, считала иначе. И Горский понимал это.

      Не только сейчас, когда Саша буквально атаковала его вопросами, делала один словесный аперкот за другим.

      Понимал и раньше. Осознавал, что для женщины двухлетние «регулярные» отношения с мужчиной – это уже не просто секс. Скорее некое подобие жизни вместе. Тем более, что у Саши были ключи от дома Горского… К несчастью только не от его сердца… души и всего остального организма.

      Когда-то Горский не видел проблемы в фантазиях Саши.

      Ведь тогда он так не жаждал другую. Словно усталый изнуренный путник в пустыне, который видит оазис с фруктами, источниками прохладной хрустальной воды и уютной тенью…

      Его устраивало то, что в постели ухоженная, красивая, интересная женщина. С которой есть о чем поговорить и после…

      Женщина, знающая себе цену. Та, что не вешается на каждого встречного толстосума, лишь бы дал пропуск к красивой жизни. Та, что и сама из себя что-то представляет.

      Женщина, которая не прыгает из постели в постель ради карьерного роста или карабкаясь по социальной лестнице. Которую не требуется проверять на всякие нехорошие болячки, прежде чем заняться сексом.

      Горского все устраивало.

      До того дня…

      Ровно до момента, когда встретил Жасмин.

      А теперь?

      Он не мог сказать Саше ничего обнадеживающего.

      А она смотрела с видом гордячки-аристократки, которой признался в любви простолюдин. Она выглядела королевой. Обиженной, оскорбленной, с надутыми как у ребенка губами…

      И Горский восхитился бы. Если бы не Жасмин. И не ее ненавязчивая грация. Благородный поворот головы. Не такой как у Саши – заученный. Натренированный и поэтому пафосный. Красивый, но до зубовного скрипа неестественный.

      – Знаешь,